Да, на это способен только профессионал. Тот, кто занимается этим делом всерьез. Коллекционеру не сообразить.
У Чилдэна отлегло от сердца: значит, мало кто еще сумеет распознать подделку. Может, вообще никто.
Так что же, оставить все как есть?
Поразмыслив, он решил, что не стоит. Сначала надо все расследовать. Ну, то есть прежде всего надо вернуть себе деньги — заставить Келвина их вернуть. И отправить остальные экземпляры на экспертизу в университет.
А если подделками окажутся и они?
Сложное дельце.
Вот что остается, идти к Келвину и не просто вернуть ему этот кольт, но припереть к стенке и потребовать объяснений, откуда это барахло берется. Да он может и сам не знать. А может и знать. В любом случае придется ему заявить, что новые подделки у него покупать не будут.
«С потерей денег придется смириться ему, — рассуждал Чилдэн. — Не мне. А если он откажется, то придется обратиться к другим посредникам и подорвать его репутацию. Почему я должен один отвечать? Зачем мне подставлять мое дело? Пусть уж в яму валится тот, кто ее вырыл.
Но все это надо держать в тайне. Вести дела только между собой».
ГЛАВА V
Звонок Рэя Келвина сильно озадачил мистера Уиндема-Матсена, который, держа трубку в руке, никак не мог сообразить: в чем, собственно, дело? Произошло это оттого, что, во-первых, Келвин, по обыкновению, тараторил, во-вторых же — учитывая момент, в который Келвин позвонил: в половине двенадцатого ночи и как раз тогда, когда Уиндем-Матсен вознамерился предаться наслаждениям в компании одной молодой и симпатичной особы. Происходило все это в апартаментах У-М, располагавшихся в отеле «Муромачи».
— Да послушай же… — талдычил в трубку Келвин. — Мы возвращаем тебе всю последнюю партию. Я бы тебе и остальное твое барахло отослал, да там счета уже оплачены. А эту мы еще не оплатили, так что забирай ее обратно.
Понятное дело, мистер Уиндем-Матсен счел необходимым выяснить причины подобного поступка.
— Все это дрянные подделки, — заявил Келвин.
— Но ты же об этом прекрасно осведомлен… — У-М был в совершенном недоумении. — То есть, Рэй, ты же отлично знаешь положение вещей…
Он огляделся — девушки в комнате не было, вышла куда-то, в туалет наверное.
— Да знаю я, что покупал подделки, — взвился Рэй. — Но я не о том. Об их качестве. О том, до какого паршивого качества вы докатились. Послушай, мне совершенно плевать, из какого вашего револьвера в какую Гражданскую войну палили, но я хочу быть хотя бы уверенным, что твои кольты совпадают с тем, что нарисовано в каталогах. Стандарты существуют, понимаешь? Кольт — это кольт, а не бабушкин чепчик. Ты такого Чилдэна знаешь?
— Вроде… — У-М что-то такое помнил, хотя сразу представить себе этого человека и не мог. Какой-то серьезный тип, судя по всему.
— Ну вот, он ко мне зашел. В мою контору. Сегодня. Я все еще оттуда говорю, никак с ним закончить не можем. Ну, значит, он пришел и бушует по твоему поводу. Взбешен совершенно, говорит, что к нему какой-то адмирал-япошка прислал своего человека… Чилдэн болтает о заказе на двадцать тысяч баксов, но это он, похоже, завирается. Но это неважно, слушай дальше, тут никаких сомнений. Пришел этот япошка или прислал кого-то, собрался купить оружие. Взял в руки «Кольт-44» из твоих штучек и тут же разглядел, что это подделка. Сунул денежки обратно в карман и был таков. Каково?
У мистера Уиндема-Матсена комментариев не нашлось. И тут он внезапно сообразил, чьих это рук дело. Фринк и Маккарти. На прощанье они сказали, что кое-что предпримут. Вот оно. Но понять, что именно им удалось сделать, из слов Келвина он не мог.
Его охватил какой-то мистический ужас. Эти двое добрались до экземпляра, сделанного еще в феврале, — что они там подменили? Шло, видимо, к тому, что эти двое могут обратиться в газеты, в полицию или даже к представительству
Когда он положил трубку, то обнаружил, что Рита уже вернулась в гостиную из спальни и слушает разговор, беспрестанно расхаживая по комнате. На ней была уже только коротенькая черная комбинашка, и светлые волосы свободно спадали на обнаженные, чуть тронутые веснушками плечи.
— Сообщи в полицию, — посоветовала она.
«Вот еще, — подумал У-М. — Дешевле выйдет заткнуть пасть этим ребятишкам. Выдать им пару тысчонок. Или чуть больше. Возьмут — видимо, этого и добиваются. Мелкота мелко и плавает, для них эта сумма почти состояние. Вложат ее в свое дело да и прогорят за месячишко».
— Нет, — покачал он головой.
— Почему? Я поняла так, что все это похоже на вымогательство, а это преступление.
Ну как ей объяснить? Он привык платить людям; в конце концов, это была та же часть накладных расходов, что-то вроде платы за услуги, налог на прибыль. Если, разумеется, сумма достаточно скромна. Впрочем, в ее рассуждениях был определенный смысл… Он задумался.
«Я дам им эти две тысячи, — принялся составлять план действий Уиндем-Матсен. — И все равно пойду в полицию. С тем знакомым инспектором поговорю, из Гражданского отдела. Пусть-ка пороется в их досье, а ну как там завалялось кое-что любопытное? Если придут еще раз — будет чем их встретить.
Например, — начал припоминать он, — ходили слухи, что Фринк — жиденок. Изменил форму носа и фамилию. Дело совершенно простое, надо только сообщить германскому консулу. Тот потребует у японцев его выдачи. Заберут этого педика да и живо утилизуют, как только перетащат через демаркационную линию. В штате Нью-Йорк печки еще сохранились».
— Как странно, — с изумлением взглянула на него девушка. — Вот уж никогда бы не подумала, что могут шантажировать и людей твоего положения.
— Послушай, — отмахнулся он, — весь этот антикварный бизнес вообще сплошная нелепица. А япошки — лопухи, да и только. Сейчас ты поймешь, в чем дело.
Он поднялся, отправился в кабинет и тут же вернулся с двумя зажигалками, которые и положил на кофейный столик.
— Вот, взгляни. Не отличишь, правда? А теперь слушай. Одна из них совершенно историческая. — Он усмехнулся. — Возьми, возьми в руки обе. Разберись-ка, одна из них сто?ит… ну, примерно сорок или пятьдесят тысяч долларов. Любой коллекционер их с радостью выложит.
Девушка взяла зажигалки и принялась тщательно изучать.
— Ну, что? Ощущаешь историчность?
— А что это такое — историчность? — капризничала девушка.
— Как что? Когда вещь заключает в себе историю. Так вот, одна из этих штуковин находилась в кармане Франклина Делано Рузвельта в тот миг, когда на него совершили покушение. А другая — просто зажигалка. В первой — куча истории, она сама — история. Найди-ка мне другую вещицу, в которой истории было бы больше. А во второй нет ничего. Чувствуешь, а? — Он все еще продолжал подначивать ее. — Не чувствуешь. Не можешь сказать, какая из них какая. Нет вокруг нее никакого мистического ореола, нету никакой такой ауры.
— Послушай. — Девушка взглянула на него широко раскрытыми глазами. — Что, в самом деле? Одна из них была у него в тот самый день?
— Клянусь. И я знаю, какая именно. Ты пойми, о чем я говорю. Все эти исторические реликвии — сущее шарлатанство, люди обманывают сами себя. Винтовка, из которой в тридцатых прикончили какого- нибудь знаменитого гангстера, точно такая же, как любая другая той же модели. И останется такой,
