Но эта сила могла в любой момент возродиться неожиданной вспышкой ярости.

Однако, как знал Рик, типичным поведением андроида было стремление не выдавать себя, поэтому в музее, в окружении посетителей, Люба ничего не стала бы предпринимать. Настоящее столкновение, решающее для нее, видимо, произойдет в каре, где их никто не видит. Оказавшись в кабине машины, она может совершенно неожиданно отбросить маску отреченности. Рик напрягся, готовя себя к схватке. О Рече он не думал. Как сказал сам Реч, проблема будет рассмотрена позже.

В конце коридора, рядом с лифтами, было устроено нечто вроде небольшого киоска. Там продавались репродукции и книги по искусству. Люба остановилась у прилавка.

— Послушайте… — она повернулась к Рику. Краска частично вернулась к ее лицу, и она снова — пусть ненадолго — казалась живой. Купите мне репродукцию картины, которую я смотрела, когда вы меня встретили. Ту, где девушка сидит на кровати.

Помолчав, Рик спросил продавщицу, неуклюжую женщину средних лет:

— У вас есть репродукция «Зрелости» Мунка?

— Только в этом сборнике, — ответила продавщица.

Она показала на альбом в блестящем пластиковом переплете.

— Двадцать пять долларов.

— Я беру.

Рик полез за бумажником.

— Наш департаментский бюджет даже за миллион лет не растянуть на… — начал Фил Реч.

— Я плачу свои, — прервал его Рик.

Он передал продавщице банкноты, а книгу вручил Любе.

— Теперь вниз, — обратился он к ней и Филу.

— Это очень мило с вашей стороны, — сказала Люба.

Они вошли в кабину лифта.

— В вас, людях, есть что-то странное и трогательное. Андроид никогда бы так не поступил. — Она бросила на Реча ледяной взгляд. — Ему бы это и в голову не пришло. Как он сказал, и за миллион лет.

Она не спускала взгляда с Реча. Теперь взгляд был полон отвращения и ненависти.

— Нет, я в самом деле не люблю андроидов. С тех пор, как я прилетела с Марса, я только и занимаюсь тем, что имитирую женщину, говорила и поступала так, как человек. Я имитировала высшую по отношению к нам форму жизни. Я так считаю.

Затем она обратилась к Речу:

— Разве с тобой не было такого, Фил Реч? Разве ты не пытался…

— Я больше не могу, — почти крикнул Реч и сунул руку под пиджак.

— Нет, — остановил его Рик, схватив за руку. Тот подался назад, пытаясь освободиться.

— Сначала тест, — повторил Рик.

— Оно же призналось, что оно андроид, — сказал Реч. — Чего же мы еще ждем:

— Не стоит делать этого только потому, что оно тебя уязвило, — сказал Рик. — Дай сюда…

Он попытался выхватить трубку лазера из пальцев Фила, но это ему не удалось. Реч сделал шаг назад, не спуская глаз с Любы Люфт, и поднял лазер.

— Ладно, — согласился Декард. — Устраняй. Стреляй сразу, сейчас. Докажи это твое право.

Он увидел, что Реч собрался так и сделать, и попытался хоть немного оттянуть конец:

— Постой…

Реч выстрелил. В то же мгновение Люба Люфт в ужасе дернулась в сторону, пригнулась. Луч прошел мимо, но Реч повел ствол вниз, и луч прожег узкую полосу в животе Любы. Она закричала. Она лежала, скорчившись, прижавшись спиной к стене кабины, и кричала.

«Как на той квартире», — подумал Декард. Он выхватил свой лазер, и крик Любы прервался. Тело перевернулось лицом вниз и замерло.

Рик тщательно сжег лучом альбом репродукций Мунка, который купил несколько минут назад. Он сжигал старательно и молча, пока весь альбом не превратился в пепел. Фил Реч пораженно смотрел на него.

— Вы ведь могли оставить его себе, — удивился Реч. — Он ведь стоил кучу денег…

— Как вы думаете, у андроидов есть душа? — перебил его Рик. Наклонив голову, Реч недоуменно посмотрел на него.

— Я могу позволить себе потратиться на эту книгу, — пояснил Рик. — Я уже заработал сегодня три тысячи долларов, а еще не закончил и половины дела.

— Вы имеете в виду Гарланда? — спросил Реч. — Но его убил я, а не вы. Вы просто лежали на полу. И Любу Люфт тоже я убил.

— Но вы не можете получить этих денег, — огрызнулся Рик. — Ни в своем управлении, ни в нашем. Когда мы доберемся до вашей машины, я проведу тестирование по методу Бонелли или по шкале Войта- Кампфа, как хотите, тогда и посмотрим. Хотя в моем списке вас нет.

Трясущимися руками он открыл чемоданчик и переворошил бумаги.

— Нет. Вас действительно здесь нет. Следовательно, по закону я не могу получить за вас премию.

— Вы уверены, что я андроид? Это вам донес Гарланд? Верно?

— Да, это донес Гарланд.

— Возможно, он просто соврал, — попытался сопротивляться Реч, — чтобы посеять между нами недоверие, как сейчас. Мы просто болваны, если позволим ему разделить нас. Вы были совершенно правы относительно Любы Люфт. Мне следовало держать себя в руках. Стал слишком чувствительным. Для охотника это недопустимо. Но ведь мы все равно должны были отправить ее на покой, так что полчаса роли не играют. Она не успела бы даже посмотреть купленный вами альбом. И я по-прежнему считаю, что зря вы его сожгли. Это глупо и нерационально. Я не могу понять ваших мотивов, они иррациональны.

— Я бросаю это дело, — сказал Рик.

— И чем же вы станете заниматься?

— Чем угодно. Страхованием, чем, возможно, занимался Гарланд, а может, эмигрирую. Да.

Он кивнул.

— Улечу на Марс.

— Но кто-то же должен этим заниматься, — заметил Фил.

— Пусть используют андроидов. Так будет лучше. Я больше не могу. С меня хватит. Она была замечательной певицей, и она была нужна Земле. Все это просто безумие.

— Это необходимость. Не забывайте — чтобы бежать на свободу, каждый из них убил человека! И, если бы я не вывел вас из здания на Мэдисон-стрит, они бы убили вас. Этого и хотел от меня Гарланд, за этим он и вызвал меня в кабинет. А Полоков? Разве он едва не покончил с вами? А Люба Люфт? Мы просто защищаемся. Они явились на нашу планету, эти чужаки, маскирующиеся под…

— Полицейских, — закончил Рик. — Под агентов по борьбе с андроидами.

— Ладно, давайте проверяйте меня. Гарланд мог и соврать. Я уверен, что он так и сделал. Таких хороших систем ложной памяти не бывает. Ну, а как насчет моей белки?

— Да, ваша белочка, я и забыл…

— Если я андроид, — сказал Реч, — и вы убьете меня, то можете взять ее себе. Вот я напишу завещание, в котором передаю ее вам.

— Андроиды не имеют права писать завещание. У них нет собственности, которую они могли бы завещать.

— Тогда просто заберите ее, — предложил Реч.

— Возможно, так и будет, — согласился Декард. Лифт достиг первого этажа, двери открылись. — Оставайся с ней. Я вызову патрульную машину, чтобы доставить тело во Дворец Правосудия для экспертизы костного мозга.

Он увидел телефонную кабину, вошел, бросил монету в прорезь и дрожащими пальцами набрал свой служебный номер. Тем временем группа людей, ожидавших лифта, окружила Фила Реча и тело Любы.

«Она действительно была выдающейся певицей, — сказал сам себе Рик, закончив разговор и вешая трубку. — Я не понимаю, как такой талант мог быть помехой для нашего общества! Но дело не в таланте,