Западной Африки. Мы полагали, что теперь ситуация будет такая же, поскольку этот путь являлся кратчайшим. Заход в Гвинейский залив тоже обещал многое. Однако наибольшие надежды командование подводного флота возлагало на внезапный удар в водах Кейптауна. Правда, чтобы добраться туда, субмаринам пришлось бы пройти почти 6000 миль, что даже для подлодок типа IXC было возможно только при дозаправке в море. При всех трудностях эта операция представлялась мне весьма перспективной, потому что самого большого успеха подлодки всегда добивались именно на новых территориях.
Я считал, что при определенных обстоятельствах район действия наших подлодок у Кейптауна можно расширить, охватив африканские порты Индийского океана. Я знал, что это станет возможным в октябре, когда в эксплуатацию будут введены лодки типа IXD2 (1365 тонн, дальность хода 31 500 миль). Это были канонерки предвоенных лет, переоборудованные для ношения торпед.
Первым делом нужно было сформировать группу лодок типа IXC с опытными капитанами, а также выделить для них подводный танкер. Они выйдут в море примерно в одно и то же время во второй половине августа.
Кроме того, существовала возможность ведения операций у побережья Бразилии. Наши политические отношения с этой страной последнее время постоянно ухудшались, соответственно и более строгими становились приказы командования ВМС относительно действий против бразильских судов.
27 января, как следствие состояния войны, существовавшего между Соединенными Штатами и нами, Бразилия разорвала дипломатические отношения с Германией. До этого момента ни одно бразильское судно не было потоплено немецкой субмариной. Даже когда североамериканская зона безопасности 9 декабря 1941 года была объявлена театром военных действий, немецкие подлодки по-прежнему избегали появления в панамериканской зоне в Атлантике южнее 20° северной широты. После разрыва Бразилией дипломатических отношений с нашей страной к ее судам продолжали относиться как к судам других нейтральных государств, при условии, если они узнаваемы как нейтральные согласно международным соглашениям и ведут себя соответственно.
В период между февралем и апрелем 1942 года немецкие подводные лодки торпедировали и потопили 7 бразильских судов, что они сделали в строгом соответствии с положениями призового права, поскольку идентифицировать их как нейтральные было невозможно. Суда шли без огней на зигзаге, одни имели палубное вооружение, другие – окрашенный серой краской корпус, и ни одно из них не несло флага либо другого знака своей принадлежности к нейтральной стране.
Бразильские торговые суда вооружались довольно быстро, и очень скоро практически весь торговый флот этой страны имел палубные орудия. В соответствии с приказом военно-морского командования от 16 мая суда всех южноамериканских государств, кроме Аргентины и Чили, должны были подвергаться атаке без предупреждения, если точно известно, что у них имеется палубное вооружение.
В конце мая бразильское министерство авиации объявило, что бразильские самолеты атаковали немецкие подводные лодки и будут продолжать делать это впредь.
Таким образом, без какого-либо формального оповещения мы оказались в состоянии войны с Бразилией. 4 июля наши политические лидеры санкционировали подводному флоту нападение на все бразильские суда.
В начале июля, занимаясь планированием широкомасштабных операций подводного флота, я поинтересовался в министерстве иностранных дел, будут ли возражения против проведения операций в районе реки Плейт, где собирались рефрижераторные суда, игравшие важную роль в снабжении Великобритании мясом. Не рассматривая мнение Аргентины, министерство иностранных дел не дало согласия на операции у побережья этой страны, но не выдвинуло возражений против нашей деятельности у берегов Бразилии, которая была санкционирована еще в мае и велась с тех пор. Поэтому я решил направить еще одну подлодку к берегам Бразилии.
В общем, Атлантика предлагала нам множество возможностей и сулила большой успех, который я во что бы то ни стало намеревался максимально развить.
Важно было сохранить инициативу и все удары по противнику наносить внезапно. Иными словами, мы должны были использовать слабость врага раньше, чем он сумеет ее ликвидировать, изменив маршруты судов, введя конвойную систему и т. д.
Изменение ситуации, происшедшее в середине мая в Западной Атлантике после введения в американских водах конвойной системы и усиления воздушного прикрытия, заставило лордов британского адмиралтейства как следует поломать голову. Они стремились угадать, куда теперь переместится основная оперативная зона немецких подводных лодок. Теперь мы знаем, что в июле прошло совещание, на котором рассматривалась «сложившаяся критическая ситуация в битве за Атлантику», где первый морской лорд адмирал Паунд высказал мнение, что «мы должны ожидать весомого удара в районе к востоку от Тринидада». Он считал, что по всем признакам приближается очередной поворотный пункт в подводной войне немецкого флота.
Он твердо верил, что после укрепления противолодочной обороны в Западной Атлантике командование немецкого подводного флота не станет больше держать там большие силы и снова обратит свой взор на восточные районы. «На каждую подводную лодку, которую Дёниц может отправить в Западную Атлантику, он может постоянно держать три – на западных подходах к нашим островам. Вместо каждого конвоя, атакованного в удаленных районах, он может в 4–5 раз увеличить силы, которые будут нападать на конвои в Восточной Атлантике».
27 июля я сделал заявление прессе, в котором привлек внимание общественности к тяжелым условиям подводной войны и выразил свое мнение, что впереди нас ждут еще более трудные времена. Я считал, что такое предупреждение непременно должно было прозвучать, чтобы не давать необоснованных надежд народу Германии, который, несомненно, находился под впечатлением сообщений о грандиозных успехах немецких подводных лодок, достигнутых в предыдущие месяцы.
Сегодня мы знаем, что мое заявление прессе было самым тщательным образом проанализировано в британском адмиралтействе и сочтено прямым предостережением. Мои слова о грядущих тяжелых потерях были поняты как доказательство намерения вернуться к атакам на атлантические конвои.
Оценивая ситуацию, первый морской лорд выразил серьезные сомнения в возможностях американцев оказать помощь, отправив часть своих эскортных кораблей для отражения ожидаемых атак в Восточной Атлантике. Он даже не был уверен, что они сумеют вернуть британские эскортные группы, отправленные на помощь американцам в апреле. Паунд высказал убежденность в том, что для борьбы с новым наступлением немецких подводников, которое будет более широкомасштабным, чем в 1941 году, необходима объединенная стратегия.
Так обе стороны – немецкие подводники и англо-американские противолодочные силы – подошли к следующему этапу битвы за Атлантику. Каждая сделала все от нее зависящее, чтобы подготовиться наилучшим образом. Исход битвы все еще не был предрешен.
Очень скоро развернулись сражения с конвоями. Оказалось, что в Северной Атлантике британские и североамериканские конвои продолжают следовать кратчайшим маршрутом вдоль дуги большого круга, как это было и в апреле. Собственно говоря, разницы для нас не было. Союзники перестали рассеивать свои конвои по необъятным океанским просторам, как в 1941 году, так что нам было даже легче – не приходилось разыскивать противника, который мог оказаться где угодно. Теперь мы знаем, что это было вовсе не результатом общеизвестного британского упрямства, как мы тогда считали. Адмиралтейство было вынуждено отправлять суда по кратчайшему маршруту из-за нехватки кораблей эскорта и топлива. Это также касалось идущих на север и на юг конвоев SL (Сьерра-Леоне), в составе которых шли также суда с Дальнего Востока вокруг мыса Доброй Надежды. Поэтому командование подводного флота обычно отдавало приказ подлодкам, которым предстояло действовать в районе Фритауна, подойдя к берегам Испании, провести обширный поиск с целью обнаружения маршрута этих конвоев. Подлодкам всегда это удавалось, и поэтому первых успехов они достигали, еще не придя даже на основной театр военных действий.
В 1942 году вопрос обнаружения противника уже не являлся столь сложной проблемой, как в 1941-м. В дополнение к тому, что британцы теперь неуклонно придерживались кратчайших маршрутов, у нас теперь было больше подлодок, а значит, больше «глаз». Разведывательные действия теперь могли выполняться на более обширной территории.
К перечисленным благоприятным факторам следовало добавить еще один: наша «служба Б» – шифровальный сектор штаба командования ВМС, который занимался слежением за переговорами по радио
