воздуха. Но они не могли изменить тот очевидный факт, что англичане создали высокоточный локационный прибор с большой дальностью действия, в результате чего авиация неожиданно стала очень грозным противником, опасным не только для отдельной подлодки, застигнутой врасплох на поверхности воды и атакованной, но и для нашего метода ведения подводной войны в целом. Как известно, мы всегда делали ставку на мобильность подводных лодок при операциях на поверхности воды, а кульминацией нашего метода стала разработанная и успешно применяемая тактика «волчьих стай». Теперь в районах с сильным воздушным патрулированием применение нашей тактики станет невозможным. Если две морские державы сумеют поддерживать воздушное патрулирование над обширными морскими районами, а в перспективе и над всей Атлантикой, совместные атаки на конвои будут обречены на поражение.
И снова встал вопрос о подводных лодках с высокой скоростью движения под водой. Именно такой была лодка Вальтера. Она была создана еще перед войной гениальным конструктором Вальтером и одобрена военно-морским командованием. Но с началом войны работы над проектом были приостановлены, частично из-за недостатка средств, частично ввиду необходимости строить как можно быстрее и как можно больше известных и проверенных подводных лодок. Да и у военно-морского командования, откровенно говоря, имелись сомнения в ее боевых качествах.
По просьбе Вальтера я неоднократно рекомендовал командованию возобновить работы и довести их до конца. Последний раз я это сделал 18 января 1942 года. Подтверждение существования у противника локационного прибора, способного обнаружить объект на поверхности воды, заставило меня еще раз обратиться к командованию 24 июня 1942 года:
«Как бы ни развивалась и чем бы ни завершилась русская кампания, исход войны против англосаксонского господства на море будет решен на море. Основную роль в ней сыграет флот, и это накладывает на него огромную ответственность.
При существующем соотношении сил между нашими военно-морскими силами и флотом противника мы не можем вести с ним войну на равных. Наступательные операции может совершать только подводный флот. Поэтому мы должны еще раз вернуться к вопросу: отвечает ли субмарина сегодняшнего дня как инструмент ведения войны предъявляемым к ней высоким требованиям? Или, быть может, принятые противником оборонительные меры уже значительно снизили ее эффективность?
Мне представляется наиболее уместным провести исследование этого вопроса именно сейчас, когда успехи подводных лодок в слабозащищаемых районах чрезвычайно высоки и это вполне может подтолкнуть нас к переоценке значения субмарины, упустив из виду баланс между нею как инструментом ведения войны, и оборонительными противолодочными мерами противника. По моему мнению, следует еще раз подвергнуть пристальному анализу ее характеристики и потенциальные возможности, ее уязвимые места и тактические недостатки, являющиеся их следствием, разработать меры по их устранению.
В целом немецкая субмарина, с точки зрения военно-морской техники и архитектуры, является законченным продуктом эволюционного процесса создания подводного корабля, зависимого от двух типов двигателей, для приведения его в движение на воде и под водой. Судя по доступной во время войны информации, наши подводные лодки по всем показателям превосходят подлодки других стран. Программа строительства подводного флота составлена, утверждена, выполняется и уже не подлежит изменениям, разве только для внесения каких-то технических изменений. Лично я не считаю, что в существующих типах подводных кораблей есть смысл что-то менять, – и конструкция корпуса, и их техническое оснащение достаточно хороши.
Когда встал вопрос о необходимости увеличения допустимой глубины погружения, чтобы обеспечить безопасность в случае атаки, оказалось, что для этого типа подлодок невозможно увеличить вес, что непременно явится следствием необходимого упрочнения корпуса.
Война показала, что немецкие субмарины обладают высокой степенью надежности. Она также продемонстрировала, что наши субмарины обладают достаточной скоростью, чтобы допустить их тактическое применение не только в качестве стационарного инструмента войны, но также в подвижной войне, с использованием тактики „волчьих стай“, для совместных атак на конвои.
Но здесь имеются потенциальные трудности. Если противник построит большое число быстроходных торговых судов, средняя скорость конвоев вполне может возрасти до такой степени, что подлодки не смогут догнать конвой и выйти на благоприятную для атаки позицию впереди него. Такая же ситуация возникнет, если противник разработает локационные приборы, позволяющие обнаружить подводные лодки, находящиеся вне пределов видимости. Тогда он сможет отогнать подлодки от конвоя и заставить их погрузиться, не дав выйти на атакующую позицию. Практически это будет означать конец использования субмарин как мобильного инструмента войны. Их роль будет сведена к чисто стационарной, которая не может иметь успеха, разве только в слабозащищенных морских районах.
Перечисленные трудности будут устранены, если подводные лодки смогут двигаться под водой со скоростью достаточно высокой, чтобы не всплывать для выхода на атакующую позицию перед целью, а все предшествующие атаке маневры выполнять под водой.
Подводная лодка Вальтера является тем средством, которое поможет нам справиться с трудностями, угрожающими положить конец использованию субмарин как мобильной боевой единицы. Ее появление спутало бы карты противника, который все свои противолодочные мероприятия строит в расчете на существующие типы субмарин. Враг окажется лицом к лицу с совершенно новым типом подводных лодок, обладающих уникальными характеристиками, против которых привычные меры окажутся недейственными, а значит, такие подлодки будут иметь реальные шансы на решающий успех.
Немедленное возобновление работ над подводной лодкой Вальтера и ее постройка в кратчайший срок, по моему мнению, является жизненно необходимой мерой и вполне может изменить ход войны».
Отправив эти предложения, я решил, что на данный момент сделал все от меня зависящее для будущего.
А теперь я вернусь к настоящему, то есть к ситуации на Атлантическом театре военных действий по состоянию на июль 1942 года, и мерам, которые следует принять командованию для успешного продолжения подводной войны.
С введением конвойной системы у Восточного побережья Соединенных Штатов и последующим ее распространением на Карибский бассейн ситуация в этих водах стала менее благоприятной для операций подводных лодок. Больше не было смысла считать этот район основным театром военных действий. Однако действия в американских водах следовало продолжать, но только в тех районах, где оборона все еще была слаба. Мы считали, что не менее важно попытать счастья в более отдаленных районах, конечно, если это будет сочтено целесообразным с точки зрения перспектив успеха и соображений экономичности. К тому же это могло дать нам еще одно преимущество: противник будет вынужден находиться в готовности дать отпор нашим подлодкам во всех районах, даже самых удаленных, где они могут появиться, иными словами, рассредоточить свои силы на обширной территории.
Но главную тяжесть нашей атаки следовало вновь обрушить на британские конвои в центре Атлантики, где они находились вне зоны действия авиации наземного базирования. Именно там, в открытом море, подлодки смогут получить максимальную свободу действий, тактику «волчьих стай» можно будет применять беспрепятственно, а значит, есть все основания ожидать высоких результатов.
Будущие операции подводного флота планировались именно исходя из перечисленных соображений. Благодаря улучшению ситуации с рабочей силой на судоверфях Германии командованию удалось ликвидировать отставание в выполнении программы строительства, образовавшееся суровой зимой 1941/42 года, и в июле, августе и сентябре 1942 года мы ежемесячно получали по 30 новых подводных лодок!
Получив такое непривычно большое подкрепление, командование подводного флота смогло направить две группы подлодок для возобновления операций против атлантических конвоев и одновременно выслать подводные лодки в удаленные районы, где также периодически можно совершать внезапные атаки.
Среди районов, избранных для вспомогательных спорадических операций, был Карибский, главным образом район Тринидада. В июле 1942 года американцы еще не ввели здесь конвойную систему, и наши шансы были весьма высоки.
Кроме того, командование подводного флота имело намерение снова направить группу подводных лодок в район Фритауна. По сообщению командиров двух подводных лодок, действовавших там в апреле 1942 года, суда, следующие с севера на юг, то есть в Великобританию и обратно, шли вдоль побережья
