– Ох! – не стала скрывать экзальтированная Зоя.
– Эмоции потом! – гаркнула Синявская и тут же поймала себя на мысли, что взяла тон Королёва. – Вы всё поняли?
– Да, Анна Михайловна, сейчас же всё сделаю.
– Как там Моня 18?
– Всё нормально. Очень скучает и ждёт вас.
– Хорошо, – Анна впервые улыбнулась в трубку. – Скоро я его обрадую. Всего хорошего, Зоечка, я на вас надеюсь.
– Не сомневайтесь! До свидания.
Королёв отчитывал Синявскую, точно нашкодившую первоклашку. Анна молча внимала. Больше всего она боялась сейчас навлечь на себя гнев председателя, а с ним и слишком пристальный интерес к её грядущим исследованиям.
– Вы понимаете, что вы едва не поставили под удар всю операцию?! – припечатывал её председатель к позорному столбу.
– Простите, я не подумала.
– В нашем положении не мешало бы думать! Я уже собирался отдавать распоряжение о перенесении работ!
Синявская отметила, что уничтожение карантинных зон Королёв старается называть очень обтекаемо. Интересно, боится прослушки или не хочет называть вещи своими именами по другой причине?
– Я почти на месте, – невпопад сказала Анна, чтобы разбавить своим кротким голосом базальт королёвской речи. – Я хотела предупредить, что некоторое время должна поработать в бункере одна.
– Что такое? – Королёв напрягся.
– У меня новый материал, надо проверить.
– Подробнее.
– Подробнее пока не могу. Требуется детальное исследование.
– Хорошо, держите меня в курсе.
– Конечно.
Синявская нажала на кнопку отбоя и облегчённо вздохнула. До бункера оставалось каких-нибудь три часа. Анна оглянулась на сына. Мальчик лежал в той же позе, дыхание было всё таким же поверхностным и жёстким. Синявская ощутила, как в глазах начинает вскипать солёный едкий гейзер, но тут же спохватилась. «Ты врач, – напомнила она себе. – Не теряй голову. Ни один препарат не даёт эффекта мгновенно». Разум вернулся, но несносный гейзер всё же пролился несколькими горячими каплями на щёки.
В бункере было тихо. То ли Зоя уже успела выполнить данное ей поручение, то ли причиной было раннее утро. Но раньше работа кипела здесь круглосуточно. Похоже, всё же исполнительная Зоя. Синявская выключила камеры наружного и внутреннего наблюдения и вышла. Осмотревшись, убедилась, что никто из охраны не прохаживается поблизости. Теперь можно. Анна вытащила всё ещё не приходящего в себя сына из машины и поспешно проследовала внутрь бункера. Положив мальчика на кровать в жилой комнате, где не было вездесущих видеокамер, вернулась к тяжёлым бронированным дверям. А ведь этот бункер существовал задолго до эпидемии. Интересно, каково было его назначение? У Синявской имелось несколько предположений, но глубоко об этом она не задумывалась. Какая разница. Главное, что, теперь он в полном её распоряжении. Анна сменила коды на дверях, чтобы даже случайно в её крепость не забрёл кто-нибудь из рассеянных членов команды, до кого могла не успеть достучаться Зоя. Теперь они с Василем в полной безопасности.
Сколько она не спала? Те редкие провалы в небытиё не считаются. Просто организм получал короткий и жёсткий нокаут на несколько минут. Сейчас можно его побаловать часом-другим полноценного отдыха. Синявская улеглась на стащенную на пол постель (на узкой кровати лежал Василь) и уже начала проваливаться в тёплую перину сна, когда вспомнила о машине. Зашипев от досады, встала и пошла к выходу. Тщательно обработала труженицу «Тойоту» снаружи и внутри. После такой дезинфекции пусть бдительные стражи хоть языками вылизывают побывавшее в самом пекле авто, никаких последствий не будет. Всё. Теперь точно спать!
Очнулась Анна от протяжного слабого стона. Вскочила и окончательно пришла в себя только у постели Василя. «Оказывается, инстинкт просыпается раньше сознания» – отметила она. Сынишка смотрел на мать мутными, потусторонними глазами. По движению сухих губ Анна поняла, что он просит пить. Синявская метнулась вправо, влево, наткнулась на стоящий посреди комнаты стул. «Спокойно! – она сделала несколько глубоких вдохов. – Всё идёт хорошо». Анна медленно пошла к столу, на котором стоял приготовленный заранее графин с водой. На последнем метре не выдержала, прыгнула дикой кошкой, трясущимися руками налила воду в поильник.
Василь сделал несколько глотков и забылся снова. Дыхание стало более глубоким и ровным. Препарат начинал действовать.
Выяснилось, что проспала Анна восемнадцать часов. На мобильном высвечивалось сорок три вызова. Шесть из них принадлежали лицам, не ответить которым было преступлением государственного масштаба. Синявская взялась за дело.
Главная новость – операция по «агрессивной дезинфекции» карантинных зон шла полным ходом. Вторая – в Израиле получен синтетический аналог Мо16. Все характеристики совпадают с оригиналом, исследуется его воздействие на вибрионы неоинфекции. Прогнозы оптимистичные. Синявская вдруг отметила, что одуряющей радости от сообщения не испытала. Изумилась и тут же отчётливо поняла, что в данный момент её куда больше волнует другой препарат, способный излечить текущее заболевание. Вакцинация здоровых людей отошла для неё на второй план. Вот пусть мудрые израильтяне и занимаются этим, а она будет искать то, что может спасти её ребёнка. Синявская отправилась в лабораторию.
Дни пролетали единой, запущенной на сверхзвуковой скорости, кинолентой. Лаборатория, виварий, комната, где изнывал взаперти от скуки Василь. Как всякий больной ребёнок, он капризничал и не желал ничего слушать о том, что мама работает. Каждый забор крови встречал истерикой и даже пытался пустить в ход лёгкие исхудавшие кулачонки. Синявская страдала и никак не могла найти развлечение, которому бы Василь уделил больше одной минуты внимания. Она пыталась пичкать его фруктами и сладостями, но мальчик упорно отвергал их. На увещевания не поддавался. Анна горестно смирилась с мыслью, что достучаться до сына не умеет. Подавая во внешний мир список того, что требуется ей для работы и житейского существования, Синявская, краснея и запинаясь, включила туда детский конструктор, пару мягких игрушек и машинку. Лицо охранника на мониторе видеосвязи удивлённо вытянулось, но вопросов он задавать не стал, поскольку был отлично вышколен и имел чёткие указания – давать всё, что требует. Анна понимала, своим странным заказом она может навлечь на себя подозрения, но готова была на всё, только бы Василь был счастлив.
Но Василь счастлив не был. Фрукты и конфеты летели в разные стороны, лупоглазые медведи и блестящие машинки валялись невостребованные. Сынишка заходился в рыданиях и никак не мог сформулировать, чего же ему не достаёт. Анна совсем отчаялась.
В один из таких бунтов измотанная мать, не выдержав, выкрикнула:
– Да что же тебе ещё надо?!
Василь на окрик не обиделся. Перестав визжать и расшвыривать по комнате подтаявшие шоколадные конфеты, призадумался и вдруг ясно произнёс:
– Дядю Петю и Колю.
Синявская застыла на месте. Только сейчас она вспомнила, как схватила тогда своё бесценное сокровище и бросилась прочь из фургона, не оглянувшись – что сталось с вихрастым дружком сына и её подругой. Кроме почти невесомого безжизненного тельца в руках, в тот момент для неё ничто и никто не существовал. Она спасала своего ребёнка. Но сын был ещё слишком мал, чтобы понять это. Пока он ещё жил по своим внутренним законам, говорящим, что с Колькой и дядей Петей было интересно, а, значит, забыть их невозможно.
Анна села на кровать, обняла Василя и заплакала. Он затих. Может быть, что-то понял на необъяснимом для взрослых уровне.
В лаборатории дела шли неважно. Мо16 ещё лениво приканчивал попадающиеся на его
