ними — не окинешь оком?»64 И я увидел: вслед, как вслед вождям,Чреда людей, вся в белом, выступала,И белизны такой не ведать нам.67 Вода налево от меня сверкалаИ возвращала мне мой левый бок,Едва я озирался, — как зерцало.70 Когда я был настолько недалек,Что мы всего лишь речкой разделялись,Я шаг прервал и лучше видеть мог.73 А огоньки все ближе надвигались,И, словно кистью проведены,За ними волны, крася воздух, стлались;76 Все семь полос, отчетливо видны,Напоминали яркими цветамиЛук солнца или перевязь луны.*79 Длину всех этих стягов я глазамиНе озирал; меж крайними просветИзмерился бы десятью шагами.82 Под чудной сенью шло двенадцать четМаститых старцев,* двигаясь степенно,И каждого венчал лилейный цвет.85 Все воспевали песнь: «БлагословеннаТы в дочерях Адама, и светлаКраса твоя и навсегда нетленна!»88 Когда чреда избранная прошлаИ свежую траву освободила,Которою та сторона цвела, —91 Как вслед светилам вставшие светила,Четыре зверя* взор мой различил.Их лбы листва зеленая обвила;94 У каждого — шесть оперенных крыл;Крыла — полны очей; я лишь означу,Что так смотрел бы Аргус* , если б жил.97 Чтоб начертать их облик, я не трачуСтихов, читатель; непосильно мнеПри щедрости исполнить всю задачу.100 Прочти Езекииля; он вполнеИх описал, от северного краяИдущих в ветре, в туче и в огне.103 Как на его листах, совсем такаяНаружность их; в одной лишь из статейЯ с Иоанном — крылья исчисляя.*106 Двуколая, меж четырех зверейПобедная повозка* возвышалась,И впряженный Грифон* шел перед ней.109 Он крылья так держал, что отделяласьСрединная от трех и трех полос,И ни одна разъятьем не ломалась.112 К вершинам крыл я тщетно взгляд вознес;Он был золототел, где он был птицей,А в остальном — как смесь лилей и роз.115 Не то, чтоб Август равной колесницейНе тешил Рима, или Сципион,* —Сам выезд Солнца был бедней сторицей,118 Тот выезд Солнца, что упал, спален,Когда Земля взмолилася в печалиИ Дий творил свой праведный закон.*121 У правой ступицы, кружа, плясалиТри женщины; одна — совсем ала;Ее в огне с трудом бы распознали;124 Другая словно создана былаИз плоти, даже кости, изумрудной;И третья — как недавний снег бела.127 То белая вела их в пляске чудной,То алая, чья песнь у всех заразТо легкой поступь делала, то трудной.*130 А слева — четверо вели свой пляс,Одеты в пурпур, повинуясь ладуОдной из них, имевшей третий глаз.*133 За этим сонмищем предстали взглядуДва старца, сходных обликом благимИ твердым, но несходных по наряду;136 Так, одного питомцем бы своимСчел Гиппократ, природой сотворенныйНа благо самым милым ей живым;139 Обратною заботой поглощенный,Второй сверкал столь режущим мечом,Что я глядел чрез реку, устрашенный.*142 Прошли смиренных четверо* потом;И одинокий старец, вслед за ними,Ступал во сне, с провидящим челом.*145 Все семь от первых ризами своимиНе отличались; но взамен лилейВенчали розы наравне с другими148 Багряными цветами снег кудрей;Далекий взор клялся бы, что их лицаОгнем пылают кверху от бровей.151 Когда со мной равнялась колесница,Раздался гром; и, словно возбраненБыл дальше ход, святая вереница154 Остановилась позади знамен.*
Песнь тридцатая
Земной Рай — Появление Беатриче
1 Когда небес верховных семизвездье,Чьей славе чужд закат или восходИ мгла иная, чем вины возмездье,4 Всем указуя должных дел черед,Как указует нижнее десницеТого, кто судно к пристани ведет,7 Остановилось,* — шедший в веренице,Перед Грифоном, праведный соборС отрадой обратился к колеснице;10 Один, подъемля вдохновенный взор,Спел: «Veni, sponsa, de Libano, veni!»* —Воззвав трикраты, и за ним весь хор.13 Как сонм блаженных из могильной сени,Спеша, восстанет на призывный звук,В земной плоти, воскресшей для хвалений,16 Так над небесной колесницей вдруг.Возникло сто, ad vocem tanti senis,*Всевечной жизни вестников и слуг.*19
