Да снидет к нам покой твоей державы,Затем что сам найти дорогу к нейБессилен разум самый величавый! 10 Как, волею пожертвовав своей,К тебе взывают ангелы «Осанна»* ,Так на земле да будет у людей!13 Да ниспошлется нам дневная манна,*Без коей по суровому путиОтходит вспять идущий неустанно! 16 Как то, что нам далось перенести,Прощаем мы, так наши прегрешеньяИ ты, не по заслугам, нам прости! 19 И нашей силы, слабой для боренья,В борьбу с врагом исконным не вводи,Но охрани от козней искушенья!22 От них, великий боже, оградиНе нас, укрытых сенью безопасной,А тех, кто там остался позади».25 Так, о себе и нас в мольбе всечасной,Шли тени эти и несли свой гнет,Как сонное удушие ужасный,28 Неравно бедствуя и все впередПо первой кромке медленно шагая,Пока с них тьма мирская не спадет.31 И если там о нас печаль такая,Что здесь должны сказать и сделать те,В ком с добрым корнем воля есть благая,34 Чтоб эти души, в легкой чистоте,Смыв принесенные отсюда пятна,Могли подняться к звездной высоте?37 «Скажите, — и да снидут благодатноК вам суд и милость, чтоб, раскрыв крыла,Вы вознеслись отсюда безвозвратно, — 40 Где здесь тропа, которая бы шлаК вершине? Если же их две иль боле,То где не так обрывиста скала?43 Идущего со мной в немалой долеАдамово наследие гнетет,И он, при всходе медлен поневоле».46 Ответ на эту речь, с которой тот,Кто был мой спутник, обратился к теням,Неясно было, от кого идет,49 Но он гласил: «Есть путь к отрадным сеням;Идите с нами вправо: там, в скале,И человек взберется по ступеням.52 Когда бы камень не давил к землеМоей строптивой шеи так сурово,Что я лицом склонился к пыльной мгле,55 На этого безвестного живогоЯ бы взглянул — узнать, кто он такой,И вот об этой ноше молвить слово.58 Я был латинянин; родитель мой —Тосканский граф Гульельм Альдобрандески;Могло к вам имя и дойти молвой.61 Рожден от мощных предков, в древнем блескеИз славных дел, и позабыв, что матьУ всех одна,* заносчивый и резкий,64 Я стал людей так дерзко презирать,Что сам погиб, как это Сьена знаетИ знает в Кампаньятико вся чадь.*67 Меня, Омберто, гордость удручаетНе одного; она моих родныхСгубила всех, и каждый так страдает.*70 И я несу мой груз, согбен и тих,Пока угодно богу, исполняяСредь мертвых то, что презрел средь живых».73 Я опустил лицо мое, внимая;Один из них, — не тот, кто речь держал, —Извившись из-под каменного края,76 Меня увидел и, узнав, позвал,С натугою стремясь вглядеться ближеВ меня, который, лоб склонив, шагал.79 И я: «Да ты же Одеризи, ты жеЧесть Губбьо,* тот, кем горды мастера«Иллюминур», как говорят в Париже!»*82 «Нет, братец, в красках веселей играУ Франко из Болоньи,* — он ответил. —Ему и честь, моя прошла пора.85 А будь я жив, во мне бы он не встретилХвалителя, наверно, и поднесь;Быть первым я всегда усердно метил.88 Здесь платят пеню за такую спесь;Не воззови я к милости Владыки,Пока грешил, — я не был бы и здесь.91 О, тщетных сил людских обман великий,Сколь малый срок вершина зелена,Когда на смену век идет не дикий!94 Кисть Чимабуэ* славилась одна,А ныне Джотто* чествуют без лести,И живопись того затемнена.97 За Гвидо новый Гвидо высшей честиДостигнул в слове; может быть, рожденИ тот, кто из гнезда спугнет их вместе.*100 Мирской молвы многоголосый звон —Как вихрь, то слева мчащийся, то справа;Меняя путь, меняет имя он.103 В тысячелетье так же сгинет славаИ тех, кто тело ветхое совлек,И тех, кто смолк, сказав «ням-ням» и «вава»;106 А перед вечным — это меньший срок,Чем если ты сравнишь мгновенье окаИ то, как звездный кружится чертог.*109 По всей Тоскане прогремел широкоТот, кто вот там бредет, не торопясь;Теперь о нем и в Сьене нет намека,112 Где он был вождь, когда надорваласьЗлость флорентийцев, гордая в те лета,*Потом, как шлюха, — втоптанная в грязь.115 Цвет славы — цвет травы: лучом согрета,Она линяет от того как раз,Что извлекло ее к сиянью света».118 И я ему: «Правдивый твой рассказСмирил мне сердце, сбив нарост желаний;Но ты о ком упомянул сейчас?»121 И он в ответ: «То Провенцан Сальвани;И здесь он потому, что захотелДержать один всю Сьену в крепкой длани.124 Так он идет и свой несет удел,С тех пор как умер; вот оброк смиренный,Платимый каждым, кто
