Когда же звук их наконец проникСквозь острие, придав ему дрожанье,Которое им сообщал язык,19 К нам донеслось: «К тебе мое воззванье,О ты, что, по-ломбардски говоря,*Сказал: «Иди, я утолил желанье!»22 Мольбу, быть может, позднюю творя,Молю, помедли здесь, где мы страдаем:Смотри, я медлю пред тобой, горя! 25 Когда, простясь с латинским милым краем,Ты только что достиг слепого дна,Где я за грех содеянный терзаем,28 Скажи: в Романье* — мир или война?От стен Урбино* и до горной сени,Вскормившей Тибр, лежит моя страна».31 Я вслушивался, полон размышлений,Когда вожатый, тронув локоть мне,Промолвил так: «Ответь латинской тени».34 Уже ответ мой был готов вполне,И я сказал, мгновенно речь построя:«О дух, сокрытый в этой глубине,37 Твоя Романья* даже в дни покояБез войн в сердцах тиранов не жила;Но явного сейчас не видно боя.40 Равенна — все такая, как была:Орел Поленты в ней обосновался,До самой Червьи распластав крыла.*43 Оплот, который долго защищалсяИ где французов алый холм полег,*В зеленых лапах ныне оказался.*46 Барбос Верруккьо* и его щенок,С Монтаньей* обошедшиеся скверно,Сверлят зубами тот же все кусок.49 В твердынях над Ламоне и СантерпоВладычит львенок белого герба,Друзей меняя дважды в год примерно;*52 А та, где льется Савьо, той судьбаМежду горой и долом находиться,Живя меж волей и ярмом раба.*55 Но кто же ты, прошу тебя открыться;Ведь я тебе охотно отвечал, —Пусть в мире память о тебе продлится!»58 Сперва огонь немного помычалПо-своему, потом, качнув не сразуКолючую вершину, прозвучал:61 «Когда б я знал, что моему рассказуВнимает тот, кто вновь увидит свет,То мой огонь не дрогнул бы ни разу.64 Но так как в мир от нас возврата нетИ я такого не слыхал примера,Я, не страшась позора, дам ответ.67 Я меч сменил на пояс кордильера*И верил, что приемлю благодать;И так моя исполнилась бы вера,70 Когда бы в грех не ввел меня опятьВерховный пастырь* (злой ему судьбины!);Как это было, — я хочу сказать.73 Пока я нес, в минувшие годины,Дар материнский мяса и костей,Обычай мой был лисий, а не львиный.76 Я знал все виды потайных путейИ ведал ухищренья всякой масти;Край света слышал звук моих затей.79 Когда я понял, что достиг той частиМоей стези, где мудрый человек,Убрав свой парус, сматывает снасти,82 Все, что меня пленяло, я отсек;И, сокрушенно исповедь содеяв, —О горе мне! — я спасся бы навек.85 Первоначальник новых фарисеев,*Воюя в тех местах, где Латеран,*Не против сарацин иль иудеев,88 Затем что в битву шел на христиан,Не виноватых в том, что Акра взята,Не торговавших в землях басурман,*91 Свой величавый сан и все, что свято,Презрел в себе, во мне — смиренный чинИ вервь* , тела сушившую когда- то,94 И, словно прокаженный Константин,Сильвестра из Сираттских недр призвавший,*Призвал меня, решив, что я один97 Уйму надменный жар, его снедавший;Я слушал и не знал, что возразить:Как во хмелю казался вопрошавший.100 «Не бойся, — продолжал он говорить, —Ты согрешенью будешь непричастен,Подав совет, как Пенестрино* срыть.103 Рай запирать и отпирать я властен;Я два ключа недаром получил,К которым мой предместник* был бесстрастен».106 Меня столь важный довод оттеснилТуда, где я молчать не смел бы доле,И я: «Отец, когда с меня ты смыл109 Мой грех, творимый по твоей же воле, —Да будет твой посул длиннее дел,И возликуешь на святом престоле».112 В мой смертный час Франциск* за мной слетел,Но некий черный херувим* вступился,Сказав: «Не тронь; я им давно владел.115 Пора, чтоб он к моим рабам спустился;С тех пор как он коварный дал урок,*Ему я крепко в волосы вцепился;118 Не каясь, он прощенным быть не мог,А каяться, грешить желая все же,Нельзя: в таком сужденье есть порок».121 Как содрогнулся я, великий боже,Когда меня он ухватил, спросив:«А ты не думал, что я логик тоже?»124 Он снес меня к Миносу; тот, обвивХвост восемь раз вокруг спины могучей,Его от злобы даже укусив,127 Сказал: «Ввергается в огонь крадучий!»И вот я гибну, где ты зрел меня,И скорбно движусь в этой ризе жгучей!»130 Свою докончив повесть, столб огняПокинул нас, терзанием объятый,Колючий рог свивая и клоня.133
