сражаешь, не щадя!121 Кто он такой, его спросил учитель.И тот: «Я из Тосканы в этот логНедавно сверзился. Я был любитель124 Жить по-скотски, а по-людски не мог,Да мулом был и впрямь; я — Ванни Фуччи,*Зверь* , из Пистойи, лучшей из берлог».127 И я вождю: «Пусть подождет у кручи;Спроси, за что он спихнут в этот ров;Ведь он же был кровавый и кипучий».*130 Тот, услыхав и отвечать готов,Свое лицо и дух ко мне направилИ от дурного срама стал багров.133 «Гораздо мне больнее, — он добавил, —Что ты меня в такой беде застал,Чем было в миг, когда я жизнь оставил.136 Я исполняю то, что ты желал:Я так глубоко брошен в яму этуЗа то, что утварь в ризнице украл.139 Тогда другой был привлечен к ответу.Но чтобы ты свиданию со мнойНе радовался, если выйдешь к свету,142 То слушай весть и шире слух открой:Сперва в Пистойе сила Черных сгинет,*Потом Фьоренца обновит свой строй.*145 Марс от долины Магры пар надвинет,Повитый мглою облачных пелен,И на поля Пиценские низринет,148 И будет бой жесток и разъярен;Но он туман размечет своевольно,И каждый Белый будет сокрушен.*151 Я так сказал, чтоб ты терзался больно!»*
Песнь двадцать пятая
Круг восьмой — Седьмой ров (окончание)
1 По окончаньи речи, вскинув рукиИ выпятив два кукиша, злодейВоскликнул так: «На, боже, обе штуки!»4 С тех самых пор и стал я другом змей:Одна из них ему гортань обвила,Как будто говоря: «Молчи, не смей!»,7 Другая — руки, и кругом скрутила,Так туго затянув клубок узла,Что всякая из них исчезла сила.10 Сгори, Пистойя, истребись дотла! Такой, как ты, существовать не надо!Ты свой же корень в скверне превзошла!*13 Мне ни в одном из темных кругов АдаСтроптивей богу дух не представал,Ни тот, кто в Фивах пал с вершины града.*16 Он, не сказав ни слова, побежал;И видел я, как следом осерчалоСкакал кентавр, крича: «Где, где бахвал?»19 Так много змей в Маремме* не бывало,Сколькими круп его был оплетенДотуда, где наш облик* брал начало.22 А над затылком нависал дракон,Ему налегший на плечи, крылатый,Которым каждый встречный опален.25 «Ты видишь Кака, — мне сказал вожатый. —Немало крови от него лилось,Где Авентин вознес крутые скаты.28 Он с братьями теперь шагает врозь*За то, что обобрал не без оглядкиБольшое стадо, что вблизи паслось.31 Но не дал Геркулес ему повадкиИ палицей отстукал до ста раз,Хоть тот был мертв на первом же десятке».*34 Пока о проскакавшем шел рассказ,Три духа* собрались внизу; едва лиЗаметил бы их кто-нибудь из нас,37 Вождь или я, но снизу закричали:«Вы кто?» Тогда наш разговор затих,И мы пришедших молча озирали.40 Я их не знал; но тут один из нихСпросил, и я по этому вопросуДогадываться мог об остальных:43 «А что же Чанфа не пришел к утесу?»И я, чтоб вождь прислушался к нему,От подбородка палец поднял к носу.46 Не диво, если слову моему,Читатель, ты поверишь неохотно:Мне, видевшему, чудно самому.49 Едва я оглянул их мимолетно,Взметнулся шестиногий змей,* внаскокОблапил одного и стиснул плотно.52 Зажав ему бока меж средних ног,Передними он в плечи уцепилсяИ вгрызся духу в каждую из щек;55 А задними за ляжки ухватилсяИ между них ему просунул хвост,Который кверху вдоль спины извился.58 Плющ, дереву опутав мощный рост,Не так его глушит, как зверь висячийЧужое тело обмотал взахлест.61 И оба слиплись, точно воск горячий,И смешиваться начал цвет их тел,Окрашенных теперь уже иначе,64 Как если бы бумажный лист горелИ бурый цвет распространялся в зное,Еще не черен и уже не бел.67 «Увы, Аньель, да что с тобой такое? —Кричали, глядя, остальные два. —Смотри, уже ты ни один, ни двое».70 Меж тем единой стала голова,И смесь двух лиц явилась перед нами,Где прежние мерещились едва.73 Четыре отрасли* — двумя руками,А бедра, ноги, и живот, и грудьНевиданными сделались частями.76 Все бывшее в одну смесилось муть;И жуткий образ медленной походкой,Ничто и двое, продолжал свой путь.79 Как ящерица под широкой плеткойПалящих дней, меняя тын, мелькнетЧерез дорогу молнией короткой,82 Так, двум другим кидаясь на живот,Мелькнул змееныш лютый,* желто-черный,Как шарик перца; и туда, где плод85 Еще в утробе влагой жизнетворнойПитается, ужалил