частицам света. В моем эксперименте зерна граната — это все тот же мантеньевской реализм, а перья — некая туманность, которую изображал Эжен Каррьер[16].
В фильме будет эпизод с фонтаном Треви в Риме. Окна домов, окружающих площадь, открыты, и шесть носорогов друг за другом падают в воду. При падении каждого из них со дна фонтана поднимается и раскрывается черный парашют.
В другом эпизоде Площадь Согласия на рассвете медленно в разных направлениях пересекают на велосипедах две тысячи священников, держащих в руках плакаты с расплывчатым, но узнаваемым изображением Маленкова. Затем в определенный момент я показываю толпу испанских цыган, на одной из мадридских улиц убивающих и кромсающих слона. Они оставляют от него только голый скелет, перемещаясь затем в эпизод в Африке, о котором я где-то читал. Как только обнажились ребра животного, двое из толпы, несмотря на все это варварское безумие, ни на минуту не переставая петь фламенко, пробираются внутрь туши, чтобы вырвать свежие потроха, сердце, почки и пр. Между ними завязывается драка. В это же время те, кто оставался в стороне, продолжают резать слона на кусочки, случайно задевая дерущихся внутри туши, с ужасающим сладострастием копошась во внутренностях животного, превращающегося теперь в огромную кровавую ловушку.
Впечатляюще будет выглядеть эпизод, в котором Ницше, Фрейд, Людвиг Баварский и Карл Маркс с необычайной виртуозностью поют свои доктрины на музыку Бизе. Эта сцена разворачивается на берегу озера Вилабертран, в середине которого, дрожа от холода и стоя по пояс в воде, глубокая старуха в костюме тореро пытается удержать на лысой голове омлет с великолепными овощами. Омлет все время соскальзывает в воду, и старая португалка заменяет его новым.
В конце картины появляется шар, то раздувающийся, то съеживающийся. Он расцвечивается узорами, исчезает, возникает вновь, оплывает, твердеет и т.д. Почти год я размышлял о политической истории материалистического гуманизма, символизируемого морфологическими трансформациями водоросли, простой и узнаваемой в очертаниях шара. Результат долгого и углубленного исследования занимает в фильме ровно минуту и походит на галлюцинацию человека, спящего на ярком солнце, прижав прикрытые веки ладонями.
Все это я сделал один, будучи неповторимым, ибо я уникален в сочетании с Гала, владеющей секретом, благодаря которому я могу делать фильмы, ничего в них не вырезая и не монтируя. Именно благодаря этому секрету у дверей кинотеатров, где демонстрируются мои фильмы, выстраиваются бесконечные очереди. Поэтому вопреки расхожим представлениям фильм 'Живая коляска' — это не только произведение гения, но и коммерческая картина, поскольку в ней присутствует главное, что всегда привлекает внимание, — чудо.
Август
1 августа
Я посадил себе на колени чудовище, и оно тотчас вызвало во мне отвращение.
2 августа
Все мы истосковались по конкретным образам. Абстрактное искусство хорошо для одного — для возвращения чистоты искусству фигуративному.
3 августа
Я мечтаю о методе, исцеляющем все болезни,- во всяком случае связанные с человеческой психикой.
6 августа
Лето пролетает незаметно и разжимает мои стиснутые челюсти, ка если бы у меня был столбняк. Уже шестое августа. Я опасаюсь браться за что-нибудь, так совершенна живопись моего 'Corpus hypercubicus'[17]. Мне в голову пришла абсолютно далиниевская идея: боязнь отсутствия фидиевых гениталий.
Я продолжаю работать над двумя очень разными и в то же время тесно связанными вещами: первая — это мошонка на торсе
Фидия, вторая — пупок на этом же торсе. Я почти потерял страх Браво, Дали, браво!
7 августа
Приезд 'Гавьоты' — яхты Артуро Лопеза с Алексисом и его друзьями на борту. Я встал поздно и долго плавал в море, которое переливалось, словно оливковая роща. Закрыв глаза, я представил себе, что плаваю в жидкой оливковой листве. Прошедшей ночью, зная, что придет яхта, я грезил о море, покрытом разноцветными акварельными пятнами.
С помощью радара, который я изобрел сам, я устроил для гостей великолепное зрелище из 'радарной' живописи. Я наслаждался какой минутой этого дня, думая, что я — тот самый застенчивый юноша, что не отважился даже пройти через террасу родительского дома. Я смущался и заливался румянцем, когда видел женщин или мужчин, казавшихся мне до такой степени элегантными, что это доводило меня до полуобморочного состояния. Сегодня мы фотографировались в маскарадных костюмах. Артуро в персидском одеянии с бриллиантовым ожерельем и эмблемой яхты. Я, последовательный ультраревизионист, надел турецкие шаровары и архиепископскую митру. В таком виде я уселся в легком кресле — копии оригинала, принадлежащему Луи XV, с черепаховой спинкой и золотым полумесяцем. Этот наряд объяснялся атмосферой ориентальности, царившей в доме, — в духе 'тысячи и одной ночи', пронизывающем самое существо Гала, в каталонских цветах, в нашем ложе, мебели из Олота[18], в редчайшем самоваре. Каталонская экспедиция на Восток триумфально завершилась в нашем доме, куда прибыл мудрейший Артуро Лопез. Наш ленч проходил в определенном радаром центре гавани под лучшее августовское шампанское, среди бриллиантов и золота. Роскошное кольцо барона Рэде было сделано Артуро. Оно уже пригрезилось мне однажды.
Спустя полчаса после отъезда Артуро скалы Кадаке начали переливаться всеми вермееровскими красками. Когда-нибудь каталонцы вернутся на восток. И я представил себе путешествие на 'Гавьоте' в Россию. После последних политических событий[19] толпа девушек возрадуется, увидев меня, спускающегося на берег по трапу яхты. Я появлюсь под взрыв аплодисментов.
8 августа
Я перевариваю вчерашний завтрак и мысленно готовлюсь к понедельнику, который наступит послезавтра, чтобы приняться за нетронутую часть картины с таким незамутненным чувством, как если бы это было впервые в жизни. Никогда я так не наслаждался работой. Мы отправились купаться в Юнкет, и вода приносила мне бесконечное наслаждение. То, что я плаваю, — доказательство того, что мое техническое мастерство связано с правым полушарием, а для философа плавание равносильно убийству преемника. Поэтому всякий раз, когда я плаваю, я идентифицирую себя с Вильгельмом Теллем. Как было бы отрадно видеть сотню философов, плывущих по течению, биение их сердец ложилось бы на музыку россиниевского 'Вильгельма Телля'.
Воскресенье прорывает тропу к совершенству. Все будет хорошо Этим летом мы виделись с Лопезом дважды. Мой Христос прекрасен. Я чувствую себя окрепшим. Мои усы импозантны. Мы с Гала любим друг друга все сильнее. Все будет хорошо С каждым часом мне становится легче, сквозь стиснутые зубы я ощущаю свое совершенство. Я — Дали Я — Дали Мои мечты полнятся нежными и прекрасными образами, дающими пищу для раздумий на целый день.
Многие лета, Дали и Гала
Суждено ли мне сотворить чудо?
