клиперов. Только долгое, длиной чуть ли не во всю его жизнь, знакомство Фассина с беспечностью насельников — как искренней, так и напускной — не дало ему (после того как он вместе с остальными выжившими с трудом выбрался из погибающей «Дзунды») разинуть от удивления рот, когда вокруг него всерьез начали обсуждать, продолжить ли гонки газовых клиперов, начать их заново или объявить несостоявшимися, и посыпались различные мнения относительно сделанных ставок в свете возможного принятия одного из этих предложений.

Незначительно поврежденные корабли, зрительские и другие, брали к себе на борт пребывающих в свободном парении насельников. Катера «скорой помощи» с уцелевших серебристых дредноутов и больничные корабли из ближайших портов подбирали тяжело раненных и обожженных.

Фассин и в самом деле был целью, но только не для оружия. Из гигантской сферы выплыла тройка катеров и направилась прямо к маленькой группе из Фассина и двух его друзей-насельников. Катера взяли их на борт и немедленно доставили в громадный шар, не обращая внимания на разгневанные вопли насельников, которые до этого момента старательно избегали Фассина.

Катер из свинца, управляемый веселой парой на удивление пожилых насельников (они не назвали ни своих имен, ни чинов, ни возраста, но выглядели ничуть не моложе Джундрианса), высадил их где-то в чреве гигантского сферического корабля, пройдя по темному туннелю в просторную сферу приемного пространства, где имелись приспособления для мытья и заведение, которое Айсул, бегло оглядев, пренебрежительно назвал закусочной. Прежде чем они вышли из катера, один из не назвавшихся насельников в ответ на вопрос Фассина сообщил ему название и класс огромного корабля, в котором они оказались. Фассин предупредил насельника, что газолет имел контакт с нанотехническими машинами Меркатории и потому может быть заражен, что не удивило и не встревожило никого на борту, как того ожидал Фассин. Команда катера просканировала газолет и сообщила Фассину, что он больше не заражен.

— А где ваш маленький друг, весьма досточтимый полковник? — спросил Айсул Фассина, демонстративно оглядываясь вокруг. — Она выпрыгнула из своего сиденья и помчалась куда-то, перед тем как началось все это веселье.

— Она погибла, — сказал ему Фассин.

— Погибла? — Айсул откатился назад. — Мне казалось, она хорошо вооружена.

— Она выстрелила в то, что оказалось… аппаратом Меркатории, — сказал Фассин. — И на одном из их первых появившихся здесь кораблей, видимо, решили, что она враг, и прикончили ее.

— Ах-ах! — В голосе Айсула прозвучала нотка сочувствия. — Так, значит, это была Меркатория, да? Не Отъединение? Вы уверены?

— Абсолютно, — ответил Фассин.

— Черт! — раздраженно отозвался Айсул. — В таком случае, похоже, я проиграл спор. Как мне теперь быть? — Он отплыл в сторону и словно погрузился в размышления.

Фассин повернулся к Валсеиру.

— С вами все в порядке? — спросил он.

Когда они встретились в атмосфере на терпящем бедствие дирижаблере, вид у старого насельника был немного потрясенный, хотя, если не считать нескольких царапин на его панцире, полученных в давке во время бегства с погибающего корабля, повреждений он не получил.

— Я в порядке, Фассин, — сказал он. — А вы? Я слышал, вы потеряли вашего друга-полковника.

Перед мысленным взором Фассина внезапно возникла картинка — последнее впечатление от Хазеренс: темный силуэт, похожий на ската, летит кубарем (насельники вполне могли принять ее за одного из своих детенышей), Хазеренс стреляет из ручного оружия по кораблю, разбившему ее скафандр, а потом гибнет во вспышке ответного огня.

— Я уже привыкаю к тому, что каждый, кто приближается ко мне, умирает насильственной смертью, — сказал он.

— Гм. Буду считать, что я предупрежден, — отозвался Валсеир.

— Она была моей начальницей, Валсеир, — сказал ему Фассин. — Она была моим телохранителем, но одновременно и охранником. Я был бы удивлен, узнав, что она не получила приказа убить меня при определенных обстоятельствах.

— И вы думаете, она выполнила бы этот приказ?

Фассин помедлил, внезапно раскаявшись в собственных словах, хотя по-прежнему полагал, что так оно и было. Ощущение было такое, словно он оскорбил память Хазеренс. Он отвернулся и сказал:

— Ладно, теперь мы этого никогда не узнаем, да?

Люк в центре потолка распахнулся — все посмотрели вверх. В люке появились два насельника. В одном из них Фассин узнал Сетстиина, прямодушного торговца влиянием, с которым говорил по телефону в тот вечер, когда ускользнул из дома Айсула в Хаускипе. Другой насельник на вид был очень стар, темен, мал — диаметром едва-едва пять метров — и носил строгие одежды, закрывавшие большую часть тела, немногие из сохранившихся (по всей видимости) естественных конечностей и, вероятно, несколько протезов.

— Смотритель Фассин Таак, — сказал Сетстиин, с поклоном накатываясь на него. Потом он поздоровался с Айсулом и, наконец, с Валсеиром, которому поклонился еще почтительнее. — Айсул, Валсеир, позвольте мне представить вам мудреца-переходника-чоспа Друнисина, командующего этим судном — Планетарным протектором (Отрицаемым) «Изавт».

— Рад познакомиться, — сказал темный насельник ломким, сухим голосом.

— Для нас это большая честь, — сказал Айсул, отталкивая в сторону Фассина, чтобы оказаться впереди и сделать экстравагантно низкий поклон. — Если мне позволено будет так сказать.

— Мы тоже рады, преддитя, — полусогласился Валсеир, также делая накат с поклоном, хотя и не столь глубоким, но исполненным большего достоинства.

— Рад вас видеть, Сетстиин, — сказал Фассин. — Очень приятно познакомиться с вами, — сказал он старому насельнику.

Друнисин был, безусловно, самым старым и старшим по своему положению из насельников, с которыми доводилось встречаться Фассину. Любой насельник (конечно, сначала ему нужно было пережить опасности детства) проходил поэтапно через юность, молодость и зрелость, чтобы потом перейти к таким стадиям, как расцвет, переход и мудрость, но целью их (судьбой, если только они доживали до этих лет) было достичь этапа Детства, положения, в котором им было позволено абсолютно все, — абсолютный зенит насельнического существования. Друнисин как раз и достиг этапа, непосредственно предшествующего этой кульминации: чосп — преддитя. Не было почти никаких сомнений в том, что Друнисину перевалило за два миллиарда лет.

— Меня зовут Сетстиин, — сказал другой насельник, останавливаясь почти в центре сферического помещения вместе с мудрецом и оглядываясь на других. — Я друг присутствующего здесь наблюдателя Таака. Надеюсь, вы успели прийти в себя и/или отдохнули. Дело в том, что нам нужно поговорить.

Сошлись на том, что говорить они в состоянии. Сетстиин махнул, из кольца вокруг люка в потолке, который затем закрылся, спустились сиденья в виде шезлонгов, и присутствующие расселись.

— Смотритель Таак, — сказал древний насельник, — мы должны быть уверены, что все записи только что закончившегося сражения, сохраненные в памяти занимаемого вами маленького аппарата, будут стерты.

— Понимаю, — сказал Фассин.

Он подумал об этом (Отрицаемом), просмотрел все записи сражения в центре шторма и полностью их стер. Потом просмотрел большую часть того, что записал раньше, и избавился от этих записей тоже.

— Стерто, — сообщил он.

— Мы должны проверить, — сказал ему Сетстиин извиняющимся тоном.

— Пожалуйста. Насколько я понимаю, мы не должны говорить о том, что здесь случилось. Или об этом корабле.

— Можете говорить, что хотите, молодой господин, — сказал ему Друнисин. — Нас заботят только документальные свидетельства.

— Все уцелевшие ненасельнические системы наблюдения вокруг Наскерона удалены, — сказал Сетстиин, обращаясь к Фассину. — Все корабли — нарушители границы, находившиеся в зоне, из которой