– Как вас зовут? – спросил мистер Маршалл.

– Уолли.

–  Уолли, сэр, – поправил его мистер Маршалл.

– Уолли, сэр, – угрюмо повторил слуга. – Вы не можете здесь остановиться, сэр. Комнаты не готовы, камины не горят, и нет повара, чтобы приготовить еду, которой тоже нет.

Для Фрэнсис, которая чувствовала себя до крайности несчастной, все было предельно ясно. Ее единственное утешение заключалось в том, что она по крайней мере осталась жива и у нее под ногами был твердый каменный пол, а не снежные сугробы.

– Я вижу, что здесь камин вполне подготовлен, – указал мистер Маршалл. – Вы можете растопить его, пока я схожу за остальным багажом. Только сначала принесите леди шаль или одеяло, чтобы ей было относительно тепло, пока не разгорится огонь. А затем приготовьте две комнаты. А что касается еды...

– Я сама схожу в кухню на разведку, – перебила его Фрэнсис. – Не нужно обращаться со мной как с хрупкой вещью. Я не такая. Уолли, когда вы разведете здесь огонь, можете помочь мне разыскать то, что нужно, чтобы приготовить какую-нибудь еду, которой должно хватить на пять человек, включая вас.

– Вы умеете готовить? – Мистер Маршалл смотрел на нее, подняв обе брови.

– Чтобы что-то получилось, мне нужны продукты, посуда и плита, – ответила Фрэнсис.

На мгновение ей показалось, что блеск у него в глазах, вероятно, был изумлением.

– Должен быть мясной пирог, на случай, если вы не расслышали это в первый раз, с луком и подливкой.

– Вам, возможно, придется удовлетвориться яйцом-пашот, если здесь вообще есть яйца.

– В данный момент это звучит как вполне допустимая замена.

– Яйца есть, – все еще недовольным тоном сообщил Уолли, опускаясь на колени, чтобы разжечь огонь в камине обеденного зала. – Они предназначались мне, но я не знаю, что с ними делать.

– Тогда будем надеяться, что мисс Аллард знает, а не просто хвастается впустую, когда обещает яйца-пашот.

Фрэнсис, не утруждая себя ответом, распахнула дверь, которая, как она предположила, вела в кухню, а Лусиус отправился помогать своему кучеру разгружать экипаж.

Дом казался холодным и неприветливым. Крошечные окна пропускали очень мало света, и внутри было сумрачно, даже несмотря на то что снаружи все сияло от ослепительно белого снега. Гостиница не была грязной, но и не блистала чистотой. Ботинки Фрэнсис насквозь промокли, и она не решалась снять накидку и шляпу, боясь замерзнуть. Здесь не было никого, кто позаботился бы о ней, кроме неряшливого, ленивого слуги. Не было никого, кто приготовил бы горячую еду – или хотя бы холодную на худой конец. И она оказалась здесь одна в обществе вздорного, плохо воспитанного джентльмена и трех капризных слуг.

Положение, бесспорно, ужасное.

Ее возвращения в школу ожидали сегодня, а через день девочки уже должны были приступить к занятиям. И до того Фрэнсис предстояло много дел, если она хотела, чтобы ее классы оказались готовы к новому семестру – она сознательно не работала в Рождество. Проверки ожидала целая стопка сочинений на французском учениц старшего класса и еще большая стопка рассказов – на английском – младших девочек.

Неожиданный поворот событий, закончившийся задержкой в пути, был не просто неприятностью. Это была настоящая катастрофа.

Фрэнсис окинула взглядом кухню, затем исследовала ее более тщательно, бесцеремонно проверила буфеты, полки и кладовую, а потом отправилась на поиски Уолли и велела ему пойти в кухню вычистить золу в большой печи и разжечь еще один камин. Пока она занималась всем этим, ей пришла в голову мысль, что практически существует только один разумный способ взять себя в руки.

И возможно, позже, уже в стенах школы, когда она наконец туда доберется, все происшедшее покажется Фрэнсис вовсе не таким уж ужасным. Возможно, она найдет даже что-то забавное в воспоминаниях. Сейчас ей было трудно представить такой исход, но она полагала, что со временем вполне сможет отнестись к этому всего лишь как к приключению.

Если бы только она очутилась сейчас здесь с красивым, улыбающимся, любезным рыцарем в сияющих доспехах...

Однако она вынуждена была признать, что ее спутник, несомненно, обладал одним из трех этих качеств. Ее первое впечатление о нем оказалось неверным только в одном. Он был чрезвычайно крупным мужчиной с красивым лицом, хотя часто портил свою красоту тем, что хмурился, презрительно ухмылялся и поднимал одну бровь.

Он сомневался, что она сумеет сварить яйцо. Он говорил о пироге с мясом так, как будто это было что-то такое, о чем она никогда и не слышала. Ха! Ей ужасно хотелось сбить с него спесь. И она это сделает. Она удивляла отца и всех домочадцев тем, что часами пропадала в кухне, наблюдая за их поваром и помогая ему, когда ей позволяли. Ей всегда казалось, что это великолепный способ расслабиться в свободное время.

Когда Фрэнсис вернулась в обеденный зал, мистер Маршалл был уже там. Теперь, когда в камине горел огонь, комната выглядела чуть поприветливее, хотя ничто не могло скрыть ее убожества. Лусиус, передвигавший стол и стулья ближе к камину, выпрямился и посмотрел на Фрэнсис.

Он уже снял с себя пальто и шляпу, и при виде его Фрэнсис остановилась как вкопанная. То, что он был крупным человеком, она заметила с самого начала и представляла его себе весьма дородным джентльменом. Но сейчас, когда он стоял перед ней одетый в великолепно сшитый сюртук из тонкой темно-зеленой шерсти, золотисто-коричневые жилет и панталоны, белую рубашку с аккуратно завязанным шейным платком и сухие высокие сапоги, она поняла, что он вовсе не дородный, а просто широкоплечий, с мускулами во всех надлежащих местах. А глядя на его упругие бедра, она сделала предположение, что он из тех людей, кто много времени проводит в седле. Без касторового цилиндра его волосы, коротко подстриженные по последней моде, выглядели куда пышнее, чем раньше показалось Фрэнсис.

По правде говоря, перед ней был истинный великосветский джентльмен.

«Конечно, он потрясающе эффектный», – расстроенно подумала Фрэнсис, мгновенно вспомнив, какое удивление она испытывала каждый раз, когда подслушивала, как девочки в школе хихикали и возбужденно вздыхали по какому-нибудь молодому франту, занимавшему их воображение.

Однако сейчас она сама стояла, вытаращив глаза.

«Скверному человеку следует быть уродливым», – подумала Фрэнсис и шагнула вперед, чтобы поставить поднос на стол.

– Сейчас время чая, хотя, полагаю, вы, как и я, пропустили ленч. Огонь в кухне недостаточно разгорелся, чтобы я могла приготовить что-нибудь к обеду, поэтому пока что придется довольствоваться тостами, сыром и пикулями. Для слуг я оставила еду в кухне на столе и велела Уолли сбегать в конюшню и привести Томаса и вашего кучера.

– Если Уолли умеет бегать, – заметил Лусиус, потирая руки и голодными глазами глядя на поднос. – Я готов съесть даже свою шляпу, не то что какие-то тосты с сыром.

В кухне Фрэнсис ломала голову над тем, присоединиться ли ей к мистеру Маршаллу в зале, или остаться здесь со своим чаем. Она предпочла бы остаться в кухне, но гордость подсказала ей, что если она так поступит, то безоговорочно поставит себя в разряд слуг, и мистер Маршалл, безусловно, будет рад обращаться с ней соответственно. Пусть она школьная учительница, но она никому не служанка – тем более ему.

Итак, она оказалась в обеденном зале наедине с мистером Лусиусом Маршаллом, вздорным, высокомерным, красивым и мужественным с виду, – этого достаточно, чтобы пробудить фантазии у любой слегка романтичной молодой леди.

Сняв в конце концов накидку и шляпу, Фрэнсис положила их на деревянную скамью и хотела поправить прическу, но, увидев, что ее дорожной сумки и ридикюля у двери уже нет, просто пригладила волосы руками, а потом села к столу, который был придвинут к камину.

– Ах, как хорошо! – сказала она, ощутив идущее от огня тепло. В кухне она не успела согреться, потому что там камин был гораздо больше и разгорался куда медленнее. – Просто восхитительно!

Мистер Маршалл сел напротив и, прищурившись, принялся ее рассматривать.

– Позвольте мне угадать, – сказал он. – Вы испанка? Итальянка? Гречанка?

– Англичанка, – твердо ответила Фрэнсис. – Но моя мать действительно итальянка. К сожалению, я никогда ее не знала. Она умерла, когда я была совсем крошкой. Но могу сказать, что я на нее похожа. Так всегда говорил мой отец.

– Прошедшее время?

– Да.

Он продолжал смотреть на нее, и Фрэнсис почувствовала, что этот взгляд приводит ее в замешательство. Но она не собиралась выдавать свое смущение и, положив себе на тарелку немного еды, откусила кусочек тоста.

– Чай будет позже, – сообщила Фрэнсис. – Но полагаю, вы в любом случае предпочтете эль. Вероятно, вы сможете найти его сами, не беспокоя несчастного Уолли. У него был очень утомительный день.

. – Но если существует что-либо, что он делает хорошо и даже с энтузиазмом, так это выпивка. Он уже познакомил меня с полками вон там, за стойкой.

– А-а.

– И я уже дегустировал кое-что из предложенного, – добавил Лусиус.

Фрэнсис не соблаговолила ответить и съела еще один тост.

– Наверху четыре комнаты, – сообщил он, – или пять, если считать большую пустую комнату, которая, как я полагаю, служит залом для деревенских собраний. Одна из меньших комнат, несомненно, принадлежит отсутствующему Паркеру и его хозяйке с длинным языком. Есть еще одна форменная клетушка с единственным предметом мебели, который, быть может, кровать, а быть может, и нет. Я на него не садился и не ложился, чтобы это выяснить. Два других помещения в общих чертах можно описать как