Совершенно верно. Как вы могли заметить, Фрэнсис, я молод, у меня на месте все волосы и мои зубы достаточно белые. К тому же я богат и обладаю титулом, а в будущем приобрету еще больше. Против такого сочетания устоят немногие. Но при нынешних обстоятельствах все это не имеет смысла. Вы видите, я унижаюсь перед вами.

– Что за вздор! – Сердце Фрэнсис так громко стучало, что ей казалось, она могла бы его слышать, если бы не оглушающий стук дождя по крыше. – Вы хотите уложить меня к себе в постель, вот и все. – У нее покраснели щеки от откровенной вульгарности ее собственных слов.

–  Если бы все дело было в этом, то я давно был бы удовлетворен. Я уже уложил вас в свою постель. Одного раза часто достаточно, чтобы удовлетворить простую похоть. Я не удовлетворен.

Фрэнсис еще сильнее покраснела, но вряд ли она могла винить его за такие прямые слова, ведь она первая подала пример.

– Вы должны поехать в Лондон. Через пару недель в Бате будет нечем дышать.

–  Вы так считаете только потому, что вам здесь нечем заняться. А у меня есть дела.

– Даже независимо от того, что в Лондоне вы могли бы быть со мной, вы должны быть там ради вашего голоса, Фрэнсис. Вы растрачиваете свой талант, преподавая музыку, когда вы должны ее исполнять. Если бы вы были в Лондоне, я мог бы представить вас нужным людям, и вы получили бы известность, в которой нуждаетесь, и слушателей, которых заслуживаете.

Внезапно охваченная паникой, Фрэнсис выдернула у него свою руку и резко встала. Значит, он хочет насиловать ее талант точно так же, как это делал Джордж Ролстон? И без сомнения, сделать ее своей любовницей? При том, что он собирается жениться на другой? Фрэнсис почувствовала возмущение. А чего она ожидала?

Она шагнула к открытой стороне беседки и остановилась – в ливне по-прежнему не было просвета.

– Я ненавидела Лондон, когда жила там, и поклялась никогда туда не возвращаться. Я не хочу, чтобы меня представляли нужным людям. Я счастлива тем, что имею. Неужели вы не можете этого понять?

–  Удовлетворены, Фрэнсис, – поправил ее Лусиус. – Вы раньше признались, что удовлетворены. А я снова повторяю, что вы не та женщина, которая создана для удовлетворенности. Вы созданы для блистательного, всепоглощающего счастья. О, конечно, и для такого же несчастья тоже. Жизнь предоставляет человеку возможность к чему-то стремиться и учиться у других, если только на это есть силы. Поедемте со мной.

– Не поеду. О, ни за что не поеду. Вы думаете, что счастье и страсть – это одно и то же, лорд Синклер, и что последнее должно быть удовлетворено любой ценой. В жизни есть много чего и помимо физического наслаждения.

– Хоть один раз мы полностью согласны друг с другом. Фрэнсис, вы все еще полагаете, что я хочу сделать вас своей любовницей, не так ли?

– Да. – Повернувшись, она посмотрела вниз, на Лусиуса. – И если вы скажете, что это не так, то вы лжете или обманываете самого себя. Здесь я независимая женщина. Я не богата, но я никому не принадлежу. У меня есть свобода, о которой многие женщины могут только мечтать. Я не собираюсь отказываться от этого, чтобы быть вашей игрушкой, пока не надоем вам.

– Моей игрушкой? Вы не слушали меня? Я хочу помочь вам донести ваш талант до всего мира и в итоге стать счастливой и иметь успех. Избавьтесь от мысли, что я грубый, беспринципный распутник. Да, я хочу уложить вас в свою постель – это несомненно, и более того, я хочу вас.

Фрэнсис медленно покачала головой, ей хотелось оставаться честной. В его словах не было ничего, что могло бы соблазнить ее, как соблазнило на несколько мгновений тогда, в декабре; в его словах не было ничего, что поколебало бы ее решение быть благоразумной.

– Вы даже сейчас не понимаете меня? – спросил Лусиус. – Фрэнсис, я прошу вас стать моей женой.

Еще не дав ему договорить до конца, Фрэнсис уже собралась было возразить, но, с изумлением взглянув на него, закрыла рот, лязгнув зубами.

– Что? – переспросила она.

– Я понял, что не хочу жить без вас. К счастью, в настоящее время мне нужна жена. Мой дедушка умирает, я его наследник, и я пообещал исполнить свой долг и найти невесту, пока он еще жив. Только сегодня до меня дошло, что вы, Фрэнсис, исключительно достойная невеста. Ваш отец, по-видимому, имел какое-то отношение к французскому двору, и у вас родственные связи с бароном Клифтоном. Разумеется, найдутся некоторые, кто считает, что я обязан связать себя с женщиной, равной мне по положению и состоянию, но я никогда не обращал особого внимания на то, что думают другие, особенно если это касается моего счастья и благополучия. И моему дедушке, чье мнение, наоборот, чрезвычайно важно для меня, вы очень понравились – он ценит и уважает ваш талант. Он даст свое согласие, как только ему станет ясно, что мне не нужен никто, кроме вас. И мои мать и сестры тоже согласятся – они меня любят и в конечном счете желают мне счастья. Фрэнсис, выходите за меня замуж. Мне не слишком нравится этот каменный пол, но, если хотите, я стану перед вами на колени. И вы сможете потом хвастаться этим перед нашими внуками. – Лусиус коротко улыбнулся ей.

Фрэнсис почувствовала, что ее легким не хватает воздуха, и не потому, что его недоставало в беседке, – на самом деле его было предостаточно. Ее ноги дрожали, но она продолжала стоять неподвижно, потому что если бы она попыталась вернуться на свое место на скамье, то пошатнулась бы и упала – она не сомневалась в этом.

– Вы должны жениться на мисс Хант, – сказала Фрэнсис.

– Этого все ожидают, – признался он, с досадой махнув рукой. – Мы довольно много времени проводили вместе, пока росли. Ее семья часто навещала моих родных, а мы часто ездили к ним. И конечно, наши семьи ужасно смущали нас – во всяком случае, меня, – открыто говоря о своих надеждах на то, что в один прекрасный день мы поженимся, и добродушно подшучивая над нами, если мы просто обменивались взглядом. И моя мама твердо придерживается убеждения, что Порция ждет меня, отказывая остальным женихам. Но я никогда не говорил ей ни единого слова о своем намерении жениться на ней, как и она мне. Я ничего ей не обещал, и у меня нет перед ней никаких обязательств.

– Возможно, она с вами не согласится.

– У нее нет для этого никаких оснований. Я сделал свой выбор – это вы. Выходите за меня замуж, Фрэнсис.

Фрэнсис закрыла глаза. Это были слова, о которых она мечтала три долгих месяца. В своем воображении Фрэнсис даже разыгрывала сцены, подобные этой. Но она знала, что если бы когда-нибудь услышала такие слова на самом деле, она испугалась бы до смерти и ее сердце оказалось бы окончательно разбито.

Открыв глаза, она почувствовала, что у нее кружится голова, и кое-как добралась до своего места. Лусиус взял сначала одну, а потом и другую ее руку в свои – теплые и достаточно большие, чтобы накрыть обе ее ладони, а потом наклонил голову и поднес ее пальцы к губам.

– Я не могу вернуться в Лондон.

– Тогда мы будем жить в Клив-Эбби. Мы создадим там большую дружную семью и будем жить счастливо. Фрэнсис, вы сможете петь для всех наших соседей.

– Вы же понимаете, что не сможете постоянно жить в провинции. Вам придется принимать участие в заседаниях палаты лордов, ведь место в ней перейдет к вам по наследству от графа. Я не могу вернуться в Лондон и в высшее общество.

– Не можете? Или не хотите?

– И то и другое. Ничто в той жизни, которую вы мне предлагаете, не привлекает меня.

– Даже моя персона? – спросил Лусиус, опуская ее руки. Фрэнсис покачала головой.

– Я вам не верю, – сказал Лусиус.

– Это ваше дело. – Вспыхнув от гнева, она взглянула вверх, на него: – Вы ведь не можете принять «нет» в качестве ответа, правильно, лорд Синклер? Вы не в состоянии поверить, что какая-то женщина может предпочесть одиночество здесь жизни в высшем свете с вами.

Его брови поднялись вверх, но вид у виконта был такой, словно Фрэнсис дала ему пощечину.

– Нет! – Он помрачнел. – Это весьма скверно, Фрэнсис. Неужели так отвратительно жить в Лондоне или быть виконтессой Синклер, что вы отказываете мне, стараясь избежать того и другого? Не могу поверить, что вы питаете отвращение ко мне лично. Я вижу, чувствую и знаю вас. Та женщина, которой вы становитесь, когда теряете бдительность, относится ко мне с теплотой и страстью, равными моим собственным. В чем же дело?

– Я недостойна того, чтобы стать виконтессой Синклер и быть принятой вашим дедушкой, вашей мамой и светским обществом. И я больше не хочу это обсуждать. – Не имело смысла вести дальше этот разговор и посвящать его в грустную историю своей жизни.

Фрэнсис знала, что Лусиус Маршалл – импульсивный человек, и не была уверена, что он серьезно обдумал все последствия своего предложения. Он привык получать то, что ему хотелось, и неизвестно, по какой причине ему захотелось получить ее. Он бы не стал слушать ее, даже если бы она во всем ему призналась, а отмахнулся бы от ее слов и постарался бы любым способом убедить ее выйти за него замуж.

Но в ее и в его интересах – и в интересах его дедушки, который нравился Фрэнсис и которого она уважала, – ни в коем случае не допустить, чтобы это произошло.

В этот день Фрэнсис должен руководить здравый смысл, как он руководил ею последние три года ее жизни – с незначительными исключениями.

Итак, она упустила свой шанс на счастье. Судьба выбрала ее и после Рождества, и на этой неделе – в этом Лусиус был совершенно прав, – а Фрэнсис отказалась от своей судьбы, противопоставив ей собственную свободу выбора. А для чего же еще тогда нужна свобода выбора?

Она не станет разрушать свою с трудом завоеванную новую жизнь – и жизнь Лусиуса в придачу.

– Я не люблю общество, – объявила