Отнимая веру, что есть края, где запас тепла и защитыДля тебя хранится. И все это я, я, я —Тоже, в общем, не лыком шитый.Сыплем снегом, ревем циклоном, дудим в дудуОт Чучмекистана до Индостана,Тратим, тратим, все не потратим то, что в прошлом годуБыло жизнью и вот чем стало.И когда на невинных вас из промозглой тьмыПрелью, гнилью, могилой веет,—Не валите на осень: все это мы, мы, мы,Больше так никто не умеет.
1999 год
«Когда она с другим связалась…»
Когда она с другим связалась,А я отпал как таковой —Какой она себе казаласьТаинственной и роковой!Как недвусмысленно кипелаЗубоскрежещущая страстьВ том, как она не в такт хрипелаПро «окончательнее пасть» —И в колебании недолгомВ плену постылого жильяМеж чувством, стало быть, и долгомХоть долг, конечно, был не я.Он был — исполнить волю рока:Уйти с печалью неземной,Чтоб милосердно и жестокоПрикончить то, что было мной.Насколько ей была по вкусуРоль разбивающей сердцаГордячки, собственнику-трусуПредпочитающей борца!Я все бы снес. Но горем сущимМне было главное вранье:Каким бесстыдным счастьем сучьимВовсю разило от нее!Ей-богу, зло переносимо,Как ураган или прибой,Пока не хочет быть красиво —Не упивается собой,Взирая, как пылает ТрояИли Отечество; покаПалач не зрит в себе героя,А честно видит мясника.Но пафос, выспренность, невинность,Позор декора, срам тирад…Любезный друг, я все бы вынес,Когда б не этот драмтеатр!Увы, перетерпевши корчу,Слегка похлопав палачу,Я бенефис тебе подпорчуИ умирать не захочу.Ноябрь злодействует, разбойник.На крышах блещет перламутр.Играет радио. ПокойникПихает внутренности внутрь,Привычно стонет, слепо шаритРукой, ощупывая грудь,Сперва котлет себе пожарит,Потом напишет что-нибудь…
2000 год
«Хотя за гробом нету ничего…»
Хотя за гробом нету ничего,Мир без меня я видел, и егоПредставить проще мне, чем мир со мною:Зачем я тут — не знаю и сейчас.А чтобы погрузиться в мир без нас,Довольно встречи с первою женою