Может быть, если бы вовремя отговорил,Мне бы спасибо сказал государь император.
1990 год
Фантазии на темы русской классики
Вы прелестны, особенно в синем своем сарафане,Оттеняющем косу — тяжелую, цвета жнивья.Вас равно обожают папаша, прислуга, крестьянеИ смешливый соседский помещик, а именно я.Как меня восхищает веселое ваше уменьеНаших чувств обоюдных ни словом ни выдать при всех!Ведь мои каждодневные выезды в ваше именьеВозбуждают у сплетников зависть, досаду и смех.Впрочем, что мне насмешки соседей! Вольно ж им смеяться —Ведь не им же вы пишете тайно, в конце-то концов!Наше счастье, бесспорно, давно бы могло состояться,Но помехой всему несогласие наших отцов.Смех и грех говорить о причинах родительской ссоры:Чуть кивают при встречах, а прежде считались дружки,—А причиной всему — неказистый участочек флоры,Травяной пятачок под названьем «Ведьмачьи лужки».Эта распря — известная пища для всех балагуров.О родители наши, далась же им эта трава!Да к тому же ваш батюшка, этот второй Троекуров,Утверждает, что я бедокур и сорвиголова.…Как пленителен май! В голубых небесах спозаранокРозовеет заря, как улыбка на ваших устах.Все желают любви. Поселяне зовут поселянокИ превесело тискают их в придорожных кустах.Все желают любви. Бьют побеги из почвы упругой.И пока наши родичи делят ведьмачью траву,Я рыдаю над вашими письмами, ссорюсь с прислугой,И грызу кулаки, и не знаю уже, как живу!Нынче вечером, тайной тропой меж темнеющих пашен,Приходите к обрыву, где старая ива грустит,А отцовского гнева не бойтесь: не так уж и страшен.Убежим, обвенчаемся, кинемся в ноги, простит.
1988 год
Воспоминание о маньеризме
Все мне кажется — мы на чужбине,В эмиграции первой волны,Пусть в Берлине, а может, в Харбине:Все края нам отныне равны.Всюду скопище рож безобразных,Ни единой знакомой черты…Я — таксистом на улицах грязных,Ремингтонною девушкой — ты.В поздний час, проглотивши объедки,Дохлебавши цикорную гнусь,По ободранной каменной клеткеЯ в безвыходной злости мечусь.Ты в запасах ветшающих ищешьЦелой тряпки на пару заплат,И от этой идиллии нищихСтыд и злость в моем горле кипят.Только изредка вспомнишь, бывало,Все, что кануло в черный провал:Как за брызгами крымского вала