трусики.

– Я собираюсь на одну забавную вечеринку, где все должны быть в костюмах персонажей из детских стихов и сказок, – объяснила она. – Как ты считаешь, что, если я надену это ради смеха?

– Ты будешь самой потрясающей пастушкой, мечтой каждого пастуха. В этом наряде ты выглядишь настолько сексуально, что, если какой-нибудь тип рассмеется, увидев тебя, знай – он голубой!

– Мне хотелось посмотреть, какое впечатление я произведу на тебя, Дэнни. – И она опять исчезла в спальне.

Я действительно разволновался, вернее сказать, она не оставила меня равнодушным, но я не хотел, чтобы она это заметила. Я выпил теплую жидкость из ее стакана, чтобы отвлечься. Потом разыскал два самых высоких бокала, набил их льдом, которого должно было хватить по крайней мере часа на два, и сделал свежий джин-тоник. При новом появлении Сони внутри меня пропели фанфары в честь ее старого наряда – эластичного бикини пронзительного оранжевого цвета.

– Как приятно видеть уже полюбившиеся вещи, – проникновенно сообщил я, когда она уселась в кресло. Я заметил, как при этом на ее голом животе образовалась легкая складочка.

– Кажется, в моем стакане не было льда, когда я выходила сюда в последний раз. – Она посмотрела на меня подозрительно.

– Да кому нужен теплый, выдохшийся джин с тоником? Я сделал тебе свежий, достойный твоего оранжевого бикини.

– Но кто выпил старый, теплый, куда он делся? – продолжала выпытывать она.

– Джин был там еще хороший, жалко было выливать, – признался я скромно и быстренько перевел разговор на другую, занимавшую меня сейчас гораздо больше тему: – Я тебе еще не говорил, что занят глубоким научным исследованием жизни одной незамужней австралийки лет двадцати четырех или пяти, которая похожа на тебя?

– Знаешь, если тебя не ударили по голове, ты наверняка где-то свалился с лестницы.

– Но я серьезно по поводу исследования. И у меня готов первый к тебе вопрос: чем ты занимаешься в жизни? Работаешь?

– Работаю? – Казалось, она была сражена таким предположением. – Ну, это занятие я оставлю на старость, если никого так и не уговорю взять меня замуж.

– Значит, ты богата? Может быть, удачно вложила денежки и имеешь приличный доход?

– Ну, приличным доходом те тридцать долларов в неделю, которые я получаю от отца, не назовет даже такой ушибленный в голову, как ты.

– Ты с кем-нибудь делишь эту квартиру?

Она округлила глаза:

– Ты же знаешь, что нет!

– Одинокая тетя оставила ее тебе по завещанию?

– Если она это сделала, то почему-то мне ничего не сказали владельцы дома, продолжающие как ни в чем не бывало брать с меня тридцать пять долларов в неделю.

– Восхищаюсь твоей способностью уметь выделить эту сумму из тех тридцати, что ты получаешь от отца. Здесь мои исследования заходят в тупик. Получается неувязка. Возможно, есть человек, который платит за тебя квартплату? А также время от времени посылает тебе продукты и спиртное? Оплачивает счета в магазинах?

– Не знаю, куда ты клонишь, но мне не нравятся твои дурацкие исследования, Дэнни Бойд! – сказала она холодно.

– Но истинный исследователь не только определит неизвестный фактор, но и постарается раскрыть его. Итак, следите, мисс Шеппард. – Я вытащил из бумажника сложенную фотографию. – Читаю: «Майку, с любовью. Всегда твоя…» – И тут она вырвала фотографию у меня из рук.

Пару секунд, как бы не веря своим глазам, Соня рассматривала портрет с открытым от удивления ртом. Картина напоминала телевизор с выключенным звуком.

– Где ты взял это? – наконец выговорила она едва слышно.

– В столе Майка Буржесса. А где еще, по-твоему, я мог это взять?

– Он сам дал тебе портрет?

Я покачал головой:

– В данный момент он отдыхает, у него сильная мигрень. Так что мне пришлось взять самому, без посторонней помощи.

– Да как ты посмел! – Синие глаза засверкали негодованием. – Ты, лживый воришка, сукин сын! Я звоню в полицию!

– Успокойся, Соня. Нет ничего страшного в том, чтобы влюбиться в человека на двадцать лет старше. Главное, чтобы деньги могли компенсировать разницу.

Она дико на меня посмотрела, потом из ее горла вырвался звук, похожий на орлиный клекот, но, по- моему, она этого сама не сознавала. Зато я все понял и был наготове. И когда она, привстав с места, буквально бросилась на меня, нацелив в лицо длинные отточенные ноготки, я шустро скатился с дивана на пол. Не ожидая такого подвоха, она промахнулась и по инерции упала на спинку дивана вперед головой. Как я и предполагал, такая хрупкая мебель не была рассчитана на потрясения. Диван опрокинулся назад и повлек за собой Соню.

Я поднялся на ноги и сверху взглянул на интересное зрелище. Диванной подушкой Соню прочно удерживало в вертикальном положении вниз головой, и в воздухе торчали беспомощно длинные стройные ноги. Вообще вид сверху мне очень нравился.

– Ты не ушиблась? – спросил я участливо.

– Ты еще спрашиваешь? – Голос звучал приглушенно. – Вытащи меня отсюда, ты, идиот!

– Не понял, что ты сказала?

– Я говорю, вытащи меня отсюда, ты, тупой, проклятый идиотский ублюдок!

– Ладно, – согласился я, – только потом не ругай за мой метод, он может показаться тебе необычным.

– Что? – В голосе прозвучала паника. – Ты не посмеешь! Не смей!

– Возможно, у тебя для этого маневра не слишком удобная позиция, – с сомнением сказал я, – но думаю, я справлюсь!

Невзирая на ее отчаянные заглушенные диваном вопли, я просунул пальцы под тугой эластик, захватил его сколько мог и дернул изо всех сил. Через мгновение ее каблуки стукнули об пол, потом показался торс, медленно принимавший вертикальное положение, и, наконец, голова. Я отпустил бикини, перехватил ее за плечи и поставил на ноги.

– Ну, как ты теперь? – заботливо спросил я.

– Отойди от меня, ты, буйно помешанный сексуальный маньяк! – сказала она яростным шепотом.

Я поспешно выпустил ее плечи.

– Я не жду благодарственной речи. Простого «спасибо» от тебя будет вполне достаточно.

– «Спасибо»? – Она истерически расхохоталась. – За то, что спас? Да ты взгляни, что ты со мной сделал! Вот, смотри! – И она повернулась.

О чем я не подумал, когда вытаскивал Соню, так это о ее нежной коже. Войдя в контакт с диванной кожаной поверхностью, она сильно пострадала. Верх бикини теперь болтался у нее на шее, а все тело было в красных полосах от шеи до… О! Я умолкаю.

– Соня, – осторожно сказал я, волнуясь, – может быть, мне не стоило об этом говорить. Но верх от твоего бикини у тебя на шее.

– Я знаю, – простонала она сквозь стиснутые зубы, потом начала опять ругаться.

– Послушай, Соня, подожди. Ты не знаешь самого интересного. По всем законам, когда я тебя вытаскивал на свет божий, твой низ от бикини должен был подняться и скататься на талии, верно? А он почему-то теперь находится внизу, вокруг твоих коленей.

У нее на лице появилось выражение ужаса. Потом она быстро взглянула на себя вниз.

– О нет, – пробормотала она со слезами в голосе, – такой вид просто сводит на нет и делает нелепой саму мысль о возможности секса в данный момент.