мы проходили мимо него, но он был слишком занят, старательно салютуя владельцу, и на большее его не хватило. На стоянке Рут усадил Ники в свою машину и сам уселся за руль. Стюарт повернулся ко мне с каменным лицом:

– Нужно поговорить. Но сейчас слишком поздно. Я вам позвоню.

– Хорошо, – согласился я.

– Проблема в том, что я никак не могу вычислить вашего клиента. – Он слабо улыбнулся. – Может быть, ваш клиент – я, только не догадываюсь об этом?

– Я не против клиентов, потерявших память, если только они не забывают вовремя платить.

Он пожал плечами и покинул меня. Я завел двигатель и поехал домой. Шел уже пятый час утра, и я ощущал себя изрядно усталым, не говоря уже о том, что окончательно запутался и полагал себя полным идиотом. Упасть в постель было моим единственным желанием, поэтому я направился прямиком в спальню, даже не подумав промочить горло перед сном.

Включив свет, я увидел, что в подушку уткнулась аккуратная черная головка. Мне не хотелось ни спорить, ни объясняться, поэтому я тут же выключил свет, разделся в темноте и осторожно забрался под одеяло. Она дышала тихо и ровно, и я решил, что не разбудил ее. Закрыв глаза, я начал считать обнаженных гурий, грациозно прыгающих через кровати, застеленные черными шелковыми простынями. На счете «три» – это была гурия с огромными подпрыгивающими грудями – я почувствовал, как теплая попка плотно прижимается к моему паху. Слегка отодвинувшись, я начал счет заново. На счете «пять» – это была гурия с побритым лобком (при таком счете нужно стремиться к разнообразию) – теплая попка прижалась ко мне еще плотнее и начала тереться об меня. Мой всегда готовый к бою дружок тут же прореагировал, поднялся по стойке «смирно» и вступил в спор с моим разумом. Я еще раз решительно отодвинулся – и свалился с постели. Через пару секунд, когда я принял сидячее положение, включился ночник. Темные глаза холодно уставились на меня.

– Почему ты заявляешься домой так поздно, Дэнни Бойд? – ледяным тоном упрекнула Кейт Мелик. – Наверное, трахался всю ночь напролет, раз предпочитаешь упасть с кровати, а не заняться со мной любовью?

Сев в постели, она почти скинула простыню, которая теперь прикрывала только ее бедра. Моему взору предстала прелестная высокая полная грудь, а коралловые соски начали твердеть. Общий вид дополняли плавные обводы ее женственного животика с аккуратным треугольником темных волос внизу. Какой идиот станет в такой момент беседовать, объяснять, спорить? Я тут же залез обратно на постель, выключил, перегнувшись, ночник и, положив ладонь ей на лицо, ласково толкнул ее голову к подушке. Ее зубы впились в мою ладонь с жадностью голодной, злобной собаки. Завопив от боли, я свободной рукой дернул ее за волосы на лобке. Теперь была ее очередь издать вопль, в результате чего моя ладонь получила свободу.

– Немедленно прекрати! – воскликнули мы одновременно.

Сжав в ладони ее ближайшую грудь, я целовал, лизал и покусывал ее, пока она не стала крепкой, после чего занялся ее близняшкой. Затем мой язык начал неторопливый спуск по нежному животу и постепенно дополз до густых джунглей внизу. Кейт издала довольный стон и раздвинула ноги. Мой язык ласкал и раздвигал ее набухшие губы, и отвердевший клитор тоже заполучил свою долю внимания. Ее тело волнообразно подергивалось, а стоны и вздохи становились все более страстными. Перевернув ее на живот, я удостоил округлую попку пары резких шлепков, чтобы она не отвлекалась, и вошел в нее с задней позиции. Проникнув на пару дюймов, я раздвинул ее ноги пошире и решительным рывком ввел свой член до основания. Мы оба совершали ритмичные движения, затем она внезапно вскрикнула и достигла пика первой, опередив меня всего на миг. Затем я обессиленно лежал на ней, ощущая, как мой член опадает, превращаясь внутри ее в бесполезного карлика.

– Как хорошо, – пробормотала она в подушку. – Я больно укусила тебя за руку?

– Этот укус смертельный, – ответил я.

– Так тебе и надо!

Я отстранился от нее и после секундного размышления изо всех сил укусил за самую пышную часть левой ягодицы. Она взвизгнула и задрыгали ногами.

– За что? – возмутилась она.

– Я слишком усталый, чтобы просто пожелать тебе доброй ночи.

Отвернувшись от нее, я заснул секунд через тридцать, смутно осознавая, что она продолжает говорить со мной и даже кричит на меня. Я никогда не был сторонником бесед после занятий любовью.

Когда я проснулся, на часах было пять минут второго. Комнату заливал солнечный свет, и это поднимало настроение. Приняв душ, побрившись и почистив зубы, я оделся. Квартира была пуста, но на столе лежала записка:

«Ушла к адвокату, чтобы заверить отпечатки зубов на моей заднице. Это обойдется тебе в миллион долларов плюс банка вазелина. Вернусь к вечеру и приготовлю ужин. Если не придешь домой вовремя, я лично тебя кастрирую и подам на ужин твои собственные яйца на серебряном блюде».

Я направился на кухню и сделал себе кофе. Сандра Лин умерла прежде, чем объяснила мне свое странное письмо, вспомнил я. Ники Холл тоже, судя по всему, была странной девушкой, как и Мишель Стрэнд. А Кейт Мелик была самой странной из всех. Размышления такого рода не способствуют комфорту, и мне пришлось налить себе еще чашку кофе. Я почти ополовинил ее, когда зазвонил телефон.

Это был Ларри Стюарт.

– Бойд, вы слышали передачу по радио час назад?

– Передачу про что? – едко поинтересовался я. – Что группа «Кисс» исполняла на концерте лучшие произведения Ирвинга Берлина?[1]

– Про сгоревший в каньоне автомобиль! – рявкнул он. – Вы были правы, рядом нашли тело.

– Мишель Стрэнд?

– Неопознанная женщина. Полиция решила, что эта женщина была за рулем. Полагают, просто несчастный случай.

– И что же?

– Значит, вы и Ники Холл не врали про вчерашний вечер. А мне казалось, вы просто придумали эту историю.

– С чего бы нам было врать?

– Например, чтобы поссорить нас с Виктором.

– Зачем нам это?

– Не знаю – зачем! – выкрикнул он. – Хватит задавать мне глупые вопросы, Бойд. Я не в том настроении. Нам нужно поговорить, и как можно скорее.

– Где?

– У меня.

– Буду у вас через час.

– Договорились.

Он повесил трубку. Я сделал то же самое и тоскливо подумал, что надо бы позвонить капитану Шеллу и поинтересоваться о подробностях автомобильной катастрофы. Но это было как пытаться погладить бешеную собаку, а мне с прошлого вечера бешеных собак вполне хватало.

Остановив машину перед особняком в Саблайм-Пойнт, я некоторое время любовался видом на океан. Он выглядел ровным и спокойным, отблескивал прозрачной голубизной. Затем я поднялся на крыльцо и позвонил, и через несколько секунд дверь открыл Ларри Стюарт. Он был одет с небрежностью, которую можно часто увидеть на страницах модных журналов. Взгляд темно-карих глаз был торжествующим, а сверкание жемчужно-белых зубов заставило меня пожалеть, что я не надел темные очки.

– Заходите, – приказал он.

Я прошел за ним в гостиную, которая по-прежнему выглядела нежилой. Все в облике Ларри Стюарта казалось настолько безупречным, что можно было подумать, что он никогда в жизни не посещал туалет.

– Садитесь. Желаете выпить? – предложил он.