5 января 1855 года королева – мать Мария – Тереза тяжело заболела. Вскоре она умерла – 12 января в возрасте 54 лет. Гроб ее был перевезен в Суперджи и установлен в крипте Сабаудской семьи 16 января 1855 года.

20 января королева Мария-Аделаида, жена короля, две недели назад родившая ребенка, приняла последние таинства и в тот же день умерла. Было ей всего 33 года.

11 февраля, после двадцати дней тяжелой болезни скончался князь Фердинанд Сабаудский, правитель Генуи, брат короля, также в возрасте 33 лет.

Семинаристы оратории, знавшие о снах и письмах дона Боско, были потрясены тем, как молниеносно сбылись его предсказания. Даже во время эпидемии не случилось, чтобы на протяжении месяца пришлось три раза открывать королевскую гробницу.

Дон Франчезия утверждал, что король Виктор Эммануил II дважды посетил Вальдокко и встретился с доном Боско, на которого был очень разгневан.

Закон о конфискации монашеского имущества был принят Палатой (94 – за, а 23 – против) и Сенатом (53 за, а 42 – против) и утвержден королем 29 мая. По этому закону было распущено 334 монастыря с 5456 монахами. В Риме было брошено проклятие (которое мог снять только папа) на «авторов, сторонников и исполнителей этого закона».

17 мая умер младший, четырнадцатимесячный сын короля, Виктор Эммануил-Леопольд.

Дон Боско «святой или визионер» (в зависимости от того, кто как смотрел) точно предвидел все.

Карикатуристы тех времен, рисуя членов правительства, представляли Кавура в образе кота, а Ратацци (министра внутренних дел) в образе могучей крысы. «Котище и крыса» – так звучали их прозвища, известные всему Турину.

Несмотря на совершенно противоположные политические взгляды, дон Боско всегда имел свободный вход к Ратацци. Министр внутренних дел уважал священника, трудившегося на благо людей, а взяв под опеку бедных ребят, освободил правительство от лишних хлопот.

В 1854 году при дороге на Ступингу была открыта новая Туринская тюрьма «Ла Генерала», которая представляла собой исправительную колонию для молодежи. В ней разместили триста человек.

Дон Боско регулярно посещал колонию и старался завязать дружеские отношения с ребятами, осужденными чаще всего за кражу или отданными на перевоспитание по поводу своего поведения.

Ребята делились на три группы. Группу «особого надзора» закрывали на ночь по камерам на ключ. Другие относились к «обыкновенному надзору», их обязывал обыкновенный тюремный режим. Третьи – составляли группу «угрожающих», которых чаще всего помещали в колонию родители, желая отделаться от воспитательских забот. Эти ребята работали в поле или в тюремных мастерских, которые вели Братья Христианских школ.

Во время Великого Поста 1855 года дон Боско организовал всем этим ребятам уроки катехизиса, а потом даже трехдневные реколекции, которые закончились исповедью (чаще всего со всей жизни).

Он был настолько покорен их доброй волей, что обещал им «нечто особое». Дон Боско обратился к директору тюрьмы с просьбой организовать ребятам экскурсию.

– Вы говорите серьезно? – спросил удивленный директор.

– Очень серьезно! – ответил дон Боско.

– А Вы знаете, что ответственность за побег буду нести я?

– Никто не сбежит. Я ручаюсь.

– Нам не о чем говорить. Если хотите, можете обратиться за разрешением к министру.

Дон Боско обратился к Ратацци и спокойно представил ему свой проект.

– Хорошо, – согласился министр. Прогулка, конечно, пойдет на пользу ребятам. Я распоряжусь, чтобы вдоль дороги был размещен переодетый отряд карабинеров.

– О, нет! – решительно запротестовал дон Боско. Единственное мое условие – чтобы ни один надзиратель не помогал нам. Вы должны дать мне в этом честное слово. Я весь риск беру на себя. Если кто-нибудь уйдет, вы меня посадите в тюрьму.

Они оба рассмеялись. Потом Ратацци серьезно сказал:

– Подумайте здраво, дон Боско, ведь без карабинеров Вы не сможете никого привести обратно. – А я утверждаю, что приведу всех. Можем поспорить!

Ратацци немного подумал, потом сказал:

– Хорошо, я согласен. Я доверяю Вам, а также доверяю карабинерам, которые в случае побега, быстро выловят беглецов.

Дон Боско вернулся в коломию и объявил прогулку. Юные преступники были вне себя от радости. Когда они несколько притихли, дон Боско сказал:

– Я дал слово, что все вы, от первого до последнего, будете вести себя, как положено, не будете пытаться бежать. Министр в свою очередь тоже дал мне слово, что не вышлет с нами ни одного стража ни в мундире, ни в гражданском. А теперь вы тоже должны дать мне честное слово. Если хоть один из вас убежит, я буду скомпрометирован. Наверное, мне больше не разрешат сюда приходить. Могу ли я доверять вам?

Ребята пошептались между собой. Потом самые старшие обещали:

– Мы Вам даем наше честное слово. Будем вести себя хорошо и вернемся все.