Восьмого декабря Пий IX в присутствии многочисленной свиты кардиналов и епископов огласил догматом веры, что Мария с момента своего зачатия была свободной от «первородного греха».
В перерыве между торжествами, которые проходили в этот день в оратории, Доминико Савио входит в церковь Св. Францисска и становится на колени перед алтарем Мадонны. Из кармана он достает листок бумаги, на котором написано несколько слов. Это акт его посвящения себя Матери Божьей, короткая молитва, которая впоследствии станет известной во всем салезианском мире.
«Мария, я отдаю Тебе мое сердце. Сделай так, чтобы оно всегда принадлежало Тебе. Иисусе и Мария, будьте всегда моими друзьями. Умоляю, позвольте мне лучше умереть, чем совершить хотя бы один грех».
В этот вечер весь Турин был прекрасно иллюминирован (цветное освещение). Тысячи цветных фонариков светилось в окнах, на балконах, над берегами реки По, Люди высыпали на улицу, а огромная процессия направилась в Храм Матери Божьей Утешения. Также и ребята из Вальдокко во главе с доном Боско с пением прошли по улицам города.
Маленький сирота из приюта Святого Доминика
1854 год, очень важный в жизни дона Боско, закончился трогательным событием. Управление города было вынуждено срочно открыть приют при церкви Св. Доминико для сотни детей, родители которых погибли от холеры. В первые зимние дни синдик Нотта обратился к католическим учреждениям с просьбой о взятии к себе некоторых сирот. Дон Боско принял двадцать ребят. Одного из них звали Пьер Эрниа. Об этом он рассказывал так:
«Однажды к нам пришел дон Боско. Раньше я его никогда не видел. Он спросил мою фамилию и имя, а потом сказал:
– Хочешь пойти со мной? Мы будем добрыми друзьями.
– Да.
– А это твой братик?
– Да.
– Скажи ему, чтобы и он шел с тобой.
Через несколько дней вместе с другими ребятами нас привели в ораторию. Моя мама умерла от холеры, а отец был еще болен этой болезнью. Вспоминаю, как мать дона Боско делала сыну упреки:
– Ты постоянно принимаешь новых детей, а вот как их прокормить и одеть?
Действительно, я сам много ночей спал на куче листьев, укрытый тонким одеялом. Дон Боско и его мать каждый вечер чинили нам одежду, так как каждый из нас имел только по одной смене».
Для этих малых сирот дон Боско приготовил отдельное помещение в новом доме. Более года он обучал их: вначале сам, потом при помощи семинаристов и друзей. Жители оратории называли сирот «низеньким классом», так как все ребята там были очень маленькими.
Пьер Энриа остался с доном Боско на всю жизнь. Это он заботился о нем, как родной сын во время его последней болезни. Он закрыл ему глаза…
Холера – кроме моря несчастья, причиненного городу, принесла оратории и некоторую пользу. Благородная помощь, которую оказывали ребята заболевшим, была отмечена и оценена жителями города. Публичная похвала со стороны синдика увеличила кредит доверия у властей. А тот удивительный факт, что никто из ребят не заболел, несмотря на постоянный контакт с этой страшной болезнью, послужил тому, что с этой поры с большим уважением и верой стали прислушиваться к «безумным» словам дона Боско.
30. Один день свободы
В 1855 году дошло до новых серьезных конфликтов между государством и Церковью.
Вместо Массима Д'Ацелио премьером стал Камилло Кавур. Беспокойный и очень богатый потомок аристократической семьи с энергией взялся за отсталый Пьемонт. Железная дорога была проложена на 850 км, что составляло сумму всех дорог страны. В Лигурии был введен в строй самый мощный в Италии промышленный комплекс Анзальдо, а также судоверфи в Одеро и Орландо. Было начато строительство канализационной сети в Верчелли и ее окрестностях. После снятия налога на зерно стало развиваться земледельство.
Б конце 1854 года, под видом экономических реформ, министр Урбано Ратацци представил правительству проект закона, «имеющий своей целью – как пишет историк Франческо Транелло – ограничение влияния Церкви».
В этом проекте предусматривалась ликвидация монашеских созерцательных общин, не занимавшихся обучением, провозглашением проповедей и уходом за больными, а также конфискация их материальных благ в пользу государства, «которое благодаря этому могло бы помочь бедным приходам».
Это оказалось явным вмешательством государства в дела Церкви – пишет Транелла – особенно опасным, так как зачеркивало основы раздела государства и Церкви. Тем временем Кавур и раньше подчеркивал, что именно эти принципы и составляют основу его политики.
Предусматривалось, что несмотря на сильное сопротивление католической оппозиции, закон будет утвержден в Сенате. Только король мог запретить его.
«Большой траур на королевском дворе»
Однажды в морозный декабрьский день 1854 года дон Боско рассказал дону Алязонатти страшный сон. (Свидетели вспоминают, что на руках у него были старые дырявые перчатки. Он держал пачку писем. При этом присутствовали также Руа, Кальеро, Франчезия, Буцетти, Анфасси). Дону Боско снилось, что он находится посреди двора и видит приближающегося королевского лакея в красной ливрее, громко оповещающего: «Большие похороны на королевском дворе! Большие похороны на королевском дворе!»
Проснувшись, дон Боско написал королю о своем сне. Через пять дней сон повторился. Лакей в красном наряде въехал на коне во двор и крикнул: «Большие похороны – и не одни – на королевском дворе!»
На рассвете дон Боско написал второе письмо королю, предлагая ему «урегулирование дела таким образом, чтобы избежать угрозы возмездия». Дон Боско просил его также любой ценой не допускать принятия известного закона.
