слова не сдержал. Однажды, в послеобеденное время, когда мальчик весело резвился, дон Боско остановил его и велел подойти в ризницу. Он хотел пойти в майке, так, как бегал.

– Нет – сказал дон Боско – надень, пожалуйста, пиджак.

«Когда он появился в ризнице – пишет дон Боско, – я предложил ему встать на колени на скамеечку.

– Что вы хотите от меня – спросил мальчик.

– Я хочу тебя исповедовать.

– Но ведь я не подготовлен…

– Знаю об этом. Приготовься, пожалуйста, а затем я тебя исповедую.

– Вы очень хорошо сделали, велев мне прийти сюда, иначе я никогда бы сам на это не решился, – признался паренек.

В то время, как я читал бревиарий, паренек как умел, приготовился к исповеди. Потом исповедался и прочитал благодарственную молитву. С этого времени он регулярно выполнял свои религиозные обязанности..

Поздно вечером все собрались в часовне на вечернюю молитву, которая всегда оканчивалась пением. Потом наступала трогательная минута прощания.

«Выйдя из часовни – пишет дон Боско – каждый тысячу раз желал спокойной ночи, не находя сил расстаться с друзьями. Многокраное напоминание о том, что пора идти домой, так как уже ночь и дома ждут родители, не имело воздействия. Я вынужден был разрешить всем собраться вокруг меня. После этого шестеро самых сильных ребят, взявшись за руки, делали что-то вроде кресла, на котором я должен сесть. Остальные, выстроившись в длинные шеренги, шли с песнями и шутками вместе с нами до перекрестка Корсо Регина (который в это время назывался Св. Массимо). Там пели еще какую-нибудь песню. После этого все затихали, и я мог пожелать всем спокойной ночи и успехов на следующую неделю. Все тут же, как можно громче, отвечали мне: спокойной ночи! Тогда я спускался со своего трона, каждый из ребят шел к себе домой, а несколько самых старших ребят проводили меня к себе, еле живого от усталости».

Многие из ребят обращались с такой просьбой: «Дон Боско, не оставляйте меня, пожалуйста, одного на протяжении недели. Навестите меня!». Начиная с понедельника, каменщики Турина были свидетелями странного зрелища: Какой-то священник, засучив рясу, залезал на подмостки, где находились ведра с известью и кучи кирпича. Это был дон Боско. После исполнения своих обязанностей в Лазаретике, в тюрьме и городских школах, он шел на строительные площадки навестить своих воспитанников. Это был для них настоящий праздник. Ведь семья, куда они возвращались вечером после работы, состояла не из отца и матери, которые остались в далекой деревне, но из далеких родственников, или же земляков. Иногда это была семья хозяина, под покровительством которой и находились эти ребята. Однако везде им не хватало душевного тепла. Отсюда большой радостью была для них встреча с настоящим другом, который их любил и помогал им.

Именно желая добра ребятам, дон Боско задерживался, чтобы обменяться несколькими словами с работодателями. Он справлялся насчет заработка ребят, времени их отдыха, возможности выходного в воскресный день. Он относился к тем, кто первым добивался заключения трудового договора между молодыми подмастерьями и хозяевами и следил за тем, чтобы эти договора соблюдались.

Он встречался со своими старыми друзьями и искал новых. «Он посещал фабрики, где работало много учеников, и всех приглашал в свою ораторию – свидетельствует дон Руа – но прежде всего он обращался к молодым людям, прибывшим из деревень».

Однако дон Боско оставался только человеком. А человеческие силы имеют свой предел. После перенесенного весной психического перенапряжения, состояние его здоровья стало резко ухудшаться.

В начале мая маркиза Бароло, которая очень ценила дона Боско, пригласила его к себе. При их беседе присутствовал также и дон Борель. Она положила перед доном Боско головокружительную сумму денег в пять тысяч лир (что составляло его 8 – летний заработок) и решительно заявила:

– Возьмите, пожалуйста, эти деньги и отправляйтесь куда хотите для абсолютного отдыха.

Дон Боско ответил:

– Благодарю Вас, синьора. С Вашей стороны это великодушный жест, но я не для того стал священником, чтобы ездить на лечение.

– Тем не менее и не для того, чтобы себя убивать. Мне стало известно, что у вас появилось кровохарканье, что легкие ваши в критическом состоянии. Сколько вы можете так протянуть? Прошу вас прекратить посещение тюрем и дома Коттоленго, а прежде всего хотя на некоторое время оставить своих ребят. Дон Борель позаботится о них.

Дон Боско (уже в который раз) заметил в этом распоряжении попытку разъединить его со своими подопечными. Отреагировал решительно:

– На эти условия я никогда не соглашусь.

Маркиза потеряла самообладание.

– Если не согласитесь по-доброму, я буду вынуждена поступать иначе. Вы нуждаетесь в моих деньгах, чтобы связать концы с концами. Так знаете, что я вам скажу? Либо вы оставляете ораторию и едете на отдых, либо же я вас увольняю.

– Хорошо, синьора. Вы найдете много священников на мое место, а мои ребята не имеют никого. Я не могу их оставить.

Произнося эти героические слова, дон Боско ошибался. Только внешне казалось, что маркиза притесняет его, а на деле это она была права. Ближайшие месяцы это подтвердили.

Дон Боско – святой священник, но он еще очень молод (ему всего 31 год) и упрям. Он не умеет правильно оценить границы своих возможностей. Пожилая маркиза, которой уже исполнился 61 год, оказывается предусмотрительнее его. Она, должно быть была праведной женщиной, если после такой