Бросимъ б?глый взглядъ на характеръ соотношеній между личностью и обществомъ.

Въ изв?стномъ, занимающемъ насъ смысл?, можно утверждать, что вся челов?ческая исторія — есть исторія великой тяжбы между личностью и обществомъ, исторія систематическаго закр?пощенія личности, извращенія ея оригинальныхъ задачъ, подчиненія ея интересовъ и нравственныхъ запросовъ интересамъ и нормамъ общественности.

И потому — въ античномъ, феодальномъ и современномъ буржуазномъ стро? личность и общество всегда — то открыто, то замаскированно — вели безпощадную борьбу.

И въ этомъ неравномъ единоборств? досел? жертвой была личность.

Какъ будто съ этими утвержденіями не вяжутся — ея тріумфы, поднятіе вождей на щиты, реформирующее вліяніе «избранниковъ» на общественные нравы? Эти усп?хи были — призракомъ, обманомъ...

Организаторъ — вождь, даже съ неограниченными полномочіями въ рукахъ, былъ всегда «слугой» возглавляемой имъ группы; онъ былъ вождемъ лишь до т?хъ поръ, пока хот?лъ или ум?лъ сл?довать инстинктамъ и вождел?ніямъ руководимой имъ среды. Когда вождь становился слишкомъ «индивидуаленъ» для толпы, для многоголоваго суфлера — назр?валъ конфликтъ. И падалъ вождь!

Такъ было на вс?хъ ступеняхъ развитія челов?ческаго общества. И ч?мъ бол?е усложняется челов?ческій механизмъ, т?мъ бол?е, какъ будто, растетъ зависимость отд?льной личности отъ общества. Тысячи ц?пей — семейныхъ, служебныхъ, профессіональныхъ, союзныхъ, государственныхъ опутали ее. Тысячи паразитовъ стоятъ на дорог? ея творческимъ устремленіямъ. И — кажется, никогда еще антагонизмъ между личностью и обществомъ не достигалъ такой остроты, какъ въ наше время.

И, т?мъ не мен?е, анархизмъ не только не есть отрицаніе общественности, какъ полагаютъ многіе, но, наоборотъ, самая пламенная ея защита.

Пересмотримъ, хотя б?гло, аргументы противъ общественности и за нее.

1) Наибол?е распространеннымъ и в?скимъ соображеніемъ противъ общественности было указаніе, что вс?, изв?стныя намъ досел?, историческія формы общественности ограничивали личность, не давая полнаго простора устремленіямъ.

Организованное общежитіе есть всегда н?который компромиссъ разнородныхъ индивидуальныхъ воль. Личность должна, вынуждена поступиться ч?мъ-то «своимъ», чтобы послужить «общему благу». Каждый жертвуетъ частью своей личной свободы, чтобы обезпечить свободу общественную.

Общество — неизб?жно вырабатываете свою волю, не совпадающую съ волей отд?льныхъ индивидуальностей, ставитъ ц?ли, далекія, быть-можетъ, ц?лямъ, принадлежащимъ личности, избираетъ средства къ осуществленію ц?лей, отвергаемыхъ индивидуальностью.

И вотъ открывается мучительный процессъ приспособленія, когда индивидуальность бываетъ вынуждена поступиться самымъ дорогимъ для нея, единственно важнымъ и святымъ, затаить свою правду, чтобы не породить диссонанса «средней», которую властно диктуетъ общественный союзъ, стоящій надъ личностью.

Правда, «общій уровень» массъ повышается съ чрезвычайной быстротой, но все-же, по наблюденію соціологовъ, его ростъ относительно отстаетъ отъ роста индивидуальности.

Въ современныхъ условіяхъ общественности личность развивается, усложняется, дифференцируется несравненно быстр?е, ч?мъ дифференцируется ц?лое общество, масса, народъ. Пропасть, д?лившая н?когда господъ и рабовъ, уже той пропасти, которая разд?ляетъ современную, утонченную въ интеллектуально- моральномъ смысл? индивидуальностъ отъ массы, несмотря на огромный безспорный прогрессъ также въ соціально-экономической области, какъ и въ области просв?щенія.

Вожди и народъ стояли прежде психически ближе другъ къ другу, ч?мъ нын?. И это справедливо не только въ прим?неніи къ вождямъ, но и къ ц?лымъ классамъ современности. Не говоря о первобытной общин?, феодалъ среднев?ковья былъ ближе по кругозору, настроеніямъ и вкусамъ къ кр?постному, ч?мъ современный банкиръ къ рабочему, мелкому конторщику, или своему лакею.

И современное общество, не взирая на вс? его соціально-политическія, экономическія, техническія завоеванія, является бол?е тяжкой формой гнета для отд?льной личности, ч?мъ какое-либо изъ ран?е существовавшихъ обществъ.

Оно — торжество «золотой средины». Деспотически подчиняетъ оно своимъ вел?ніямъ даже выдающуюся индивидуальность.

2) Помимо того, что подобное систематическое давленіе общественности на личность выражается въ неизб?жномъ пониженіи интеллектуальнаго уровня членовъ общественнаго союза, ибо высочайшіе духовные запросы индивидуальности могутъ остаться безъ удовлетворенія, разъ они идутъ вразр?зъ съ бол?е властными запросами середины, необходимо еще им?ть въ виду, что самыя, общественныя ц?ли — примитивн?е, проще ц?лей индивидуальныхъ.

Личность — безконечно бол?е сложна въ ея оригинальныхъ устремленіяхъ, ч?мъ общество, неизб?жно ставящее себ? ближайшія, бол?е грубыя, бол?е доступныя ц?ли. Общественныя ц?ли могутъ легко стать ц?лями даже и выдающейся личности. Но сколькимъ ц?лямъ посл?дней не суждено долго, а, можетъ быть, и никогда стать ц?лями общественными.

Эта «примитивность» общественныхъ ц?лей объясняетъ намъ также, почему коллективныя нормы, резолюціи, установленія поражаютъ насъ относительной б?дностью содержанія, почему, наприм?ръ, парламенты, соединявшіе не разъ въ историческіе моменты то, что могло-бы съ полнымъ правомъ быть названо цв?томъ націи въ интеллектуальномъ смысл?, давали такіе жалкіе, такіе скудные плоды. Въ подобной работ?, ставящей себ? широко-общественныя ц?ли, заран?е принимается во вниманіе необходимость стереть въ общемъ р?шеніи все оригинальное, все личное, чтобы оно было доступно общему, неизб?жно, низшему уровню пониманія. И сколько-бы ни собрать большихъ людей, если имъ будетъ поставлена задача выработать н?которое общее р?шеніе, оно будетъ всегда безцв?тнымъ, вялымъ, даже умственно убогимъ.

3) Несвобода личности идетъ еще дал?е.

Въ общественности въ любой моментъ встаютъ проблемы, вызываемыя техническими запросами общежитія, ни мало не интересующія личность, какъ таковую. Въ обществ? живутъ рядомъ — сословныя и классовыя противор?чія, интеллектуально-моральные антагонизмы между различными культурными слоями,