характеръ.

Подъ знакомъ раціонализма идутъ величайшія освободительныя движенія эпохи — реформація и ренессансъ.

Ренессансъ родитъ гуманизмъ — тріумфъ личнаго начала. Гуманизмъ рветъ вс? общественныя ц?пи, разрушаетъ вс? связи. Изъ подъ обломковъ среднев?ковой коммуны — подымается челов?къ. Въ индивидуалистическомъ экстаз? ренессансъ воздвигаетъ алтари челов?ку. Красота челов?ка, права челов?ка, безграничныя возможности челов?ка — вотъ темы ренессанса, по выраженію его живописнаго историка Моннье. Подобно античному міру, ренессансъ знаетъ только одну аристократію — аристократію ума, таланта. «Боги улетаютъ — восклицаетъ Моннье — остается челов?къ!»

Итальянскій городъ былъ только предв?стникомъ мощнаго раціоналистическаго вихря. Съ стихійной быстротой перебрасывается онъ во вс? европейскіе центры, сбрасывавшіе феодальныя путы, и копившіе въ ст?нахъ своихъ сытое и просв?щенное бюргерство.

Вихрь, поднявшійся изъ ренессанса, кр?пнетъ съ усп?хами европейской техники. Тріумфы торговаго капитализма, обезземеленье крестьянъ и образованіе пролетаріата, ростъ мануфактуры, предчувствіе того разгула свободной конкурренціи, который долженъ былъ окрасить первые шаги капитализма — были событіями, укр?плявшими въ мыслившемъ и д?йствовавшемъ челов?к? в?ру въ самоц?нность челов?ческой личности, силы ея разума, безграничность ея возможностей.

Философская, историко-политическая, правовая, экономическая мысль — вс? — подъ гипнозомъ всесильнаго разума.

Въ области философской мысли всл?дъ за ученіемъ Декарта о врожденныхъ идеяхъ, Спиноза — одинъ изъ философскихъ основоположниковъ раціонализма — создаетъ ученіе о познаніи изъ чистаго разума, какъ высшемъ род? познанія, обладающемъ способностью постигать сверхчувственное, постигать то, что недоступно непосредственному опыту.

Нашимъ общимъ понятіямъ — училъ Спиноза въ своей «Этик?» — соотв?тствуютъ вещи. И раскрытіе причинной связи между вещами должно идти черезъ познаніе, черезъ изсл?дованіе отношеній между понятіями.

Куно-Фишеръ такъ характеризуетъ систему Спинозы: «Философія требуетъ уясненія cвязи вс?хъ вещей. Это уясненіе возможно лишь посредствомъ яснаго мышленія, посредствомъ чистаго разума, поэтому оно раціонально... Лишь въ законченной систем? чистаго разума, лишь въ абсолютномъ раціонализм? философія можетъ разр?шить задачу, которую она, какъ таковая, должна ставить себ?.. Раціональное познаніе требуетъ познаваемости вс?хъ вещей, всеобъемлющей и однородной связи всего познаваемаго... Оно не терпитъ нечего непознаваемаго въ природ? вещей, ничего неяснаго въ понятіяхъ о вещахъ, никакого пробела въ связи понятій... Ученіе Спинозы есть абсолютный раціонализмъ и хочетъ быть таковымъ»...

Разумъ у Спинозы — верховный властитель, какъ въ области чистаго познанія, такъ и практической жизни. Чувственный аффектъ — учитъ онъ въ глав? «Этики», посвященной «Свобод? челов?ка» — перестаетъ быть таковымъ, какъ только мы образуемъ о немъ ясную и отчетливую идею.

То же верховенство разума возглашается политической и правовой мыслью.

Памятниками ея остались — естественное право и договорная теорія государства.

Въ противоположность д?йствующему положительному праву, естественное право — вн? исторіи. Для него н?тъ — гипноза настоящаго. Его задача — построить т? идеальныя ц?ли, которымъ должно отв?чать всякое право. Источники, въ которыхъ почерпаетъ оно свой матеріалъ — всечелов?чны: это — самъ вн?историческій челов?къ, его разумная природа, его неограниченное влеченіе къ свобод?. Естественное право не хочетъ мутить эти чистые родники историческими наслоеніями; именно потому оно и естественное, а не искусственное, не историческое[8].

Гоббсъ и Локкъ, Гуго Гроцій и Спиноза, Пуффендорфъ и Кантъ, Руссо и Монтескье и за ними ц?лая плеяда политическихъ мыслителей построила идеальное «раціоналистическое государство» (Сіvitas institutiva). Въ основ? государства лежалъ договоръ. «Посл?довательное проведенiе идеи соціальнаго договора — пишетъ н?мецкій государственникъ Еллинекъ — необходимо приводить къ иде? сувереннаго индивида — источника всякой организаціи и власти». Отсюда неизб?жно вытекало положеніе, что, если творцомъ всего существующаго была суверенная вн?историческая личность, она была и верховнымъ судьей во вс?хъ вопросахъ, касающихся общественной организаціи. Если данная власть есть только результатъ свободнаго договора, то расторженіе договора есть паденіе власти, ибо ни одинъ свободный челов?къ не могъ бы согласно договорной теоріи — добровольно отказаться отъ правъ на свободу самоопред?ленія.

Подъ знаменемъ этихъ идей выступала въ восемнадцатомъ в?к? въ Англіи, Америк?, Франціи и вся революціонная публицистика. Спекуляціи отвлеченной мысли она претворила въ д?йственные лозунги. Продолжая гуманистическое движеніе ренессанса, она утверждала, что н?тъ и не можетъ быть преградъ просв?щенному челов?ческому разуму. Свободный отъ цензурнаго гнета онъ создаетъ идеальныя условія челов?ческаго общежитія. Историческій опытъ былъ взятъ подъ подозр?ніе, творчество массъ подверглось осм?янію. По удачному опред?ленію одного историка — вся исторія челов?ческой культуры подъ перомъ Вольтера могла бы принять сл?дующій видъ: до Вольтера и его раціоналистическихъ товарищей — мракъ, суев?ріе, нев?жество; съ ихъ появленіемъ — «разумъ необъяснимо и сразу вступаетъ въ свои права».

Великол?пную характеристику мыслителя этой эпохи далъ намъ Доуденъ въ портрет? одного изъ родоначальниковъ анархистскаго міровоззр?нія — Годвина: «Ни одинъ писатель не выражаетъ бол?е ясно, ч?мъ Годвинъ, индивидуализма, характеризующаго начало революціоннаго движенія въ Европ?; ни одинъ писатель не даетъ бол?е поразительнаго доказательства абсолютнаго отсутствія историческаго чувства. Челов?къ у него не представляется созданіемъ прошлаго... Насталъ какъ-бы первый день творенія. Вся вселенная должна быть переустроена на принципахъ разума, безъ вниманія къ накопившимся насл?дственнымъ тенденціямъ. Есть что-то возвышенное, трогательное и комическое въ томъ героическомъ безуміи, съ которымъ философъ въ своемъ рабочемъ кабинет? образуетъ ц?лый челов?ческій міръ»...

На раціоналистическомъ фундамент? воздвигнутъ и одинъ изъ величайшихъ памятниковъ челов?ческой мысли, бывшій политическимъ принципомъ революціи XVIII в?ка, ея соціально-политической программой: декларація правъ челов?ка и гражданина.

Конечно, сама декларація была результатомъ чрезвычайно сложныхъ и противор?чивыхъ историческихъ вліяній. Нов?йшія изсл?дованія показали, что мысль установить законодательнымъ путемъ рядъ прирожденныхъ, священныхъ, неотчуждаемыхъ правъ личности — не политическаго, a религіознаго происхожденія и восходитъ не ко времени французскихъ или американскихъ освободительныхъ движеній, а къ гораздо бол?е раннему времени — эпох? реформаціи. Французская декларація впитала въ себя множество историческихъ струй. Отсюда ея противор?чія и пестрота, за которыя ее обвиняютъ изсл?дователи, критически настроенные къ принципамъ 89 года. Но декларація зам?чательна т?мъ, что освободительные принципы, созданные задолго до нея, были претворены въ ней силой философскаго генія и темперамента ея творцовъ, въ общечелов?ческую пропов?дь, обращеніе къ міру. И не только декларація и другіе политическіе акты революціи были продуктомъ естественно-правовыхъ воззр?ній, но можно было-бы сказать, что вся революція въ ея посл?довательныхъ превращеніяхъ была грандіозной попыткой реализаціи раціоналистическихъ мечтаній.

Но если для прославленія суверенной вн?исторической личности строились многочисленные памятники, реальная, конкретная личность, наоборотъ, осталась въ жизни безъ защиты. Революціонная государственность заливала ее потоками декретовъ, ее гильотинировалъ якобинизмъ, позже гибла она на вс?хъ европейских поляхъ, защищая идеи «отвлеченнаго космополитизма» противъ «воинствующаго націонализма» вспыхнувшей реакціи.

Подъ т?мъ же раціоналистическимъ гипнозомъ жила и экономическая мысль.

Съ именемъ физіократовъ или «экономистовъ XVIII в?ка» связано представленіе не только объ опред?ленной экономической доктрин?, но и о новомъ міросозерцаніи, пришедшемъ на см?ну идеямъ стараго порядка.

В?р? въ спасительную силу положительнаго законодательства и администраціи, характеризовавшей ученіе меркантилистовъ, физіократы противопоставили глубокое уб?жденіе въ торжеств? изв?чныхъ законовъ природы надъ временными и случайными твореніями челов?ка. Соціологическія построенія Кенэ, основоположника физіократической доктрины, базируютъ на идеяхъ естественнаго права. Въ кажущемся хаос? общественныхъ явленій онъ склоненъ вид?ть строгую законом?рность — «естественный порядокъ». Законы этого порядка созданы Богомъ. Они — абсолютны, в?чны, неподвижны. Благоустроенное общежитіе