– Элберд, ради всего святого, дай мне сегодня дорогу, а свое получишь с меня потом.
Элберд покачал головой:
– Э, нет. Если бы даже у меня у самого не было с тобой счета, сегодня я бы все равно тебя не отпустил.
– Будь на твоем месте с крадеными конями хоть брат мой род ной, я бы и его не отпустил.
– Не торопись, Элберд. принимать решение, – сказал вкрадчивым голосом Гарси. – Дела у нас почти одинаковые и дороги тоже. Особой разницы нет…
– Ошибаешься, Гарси. Между нашими с тобой делами и дорогами большая пропасть. Мы выполняем дело, порученное нам на родной властью, а вы позорите и нас и наши дела. Так вот знайте, и ты и твои дружки-бандюги, эта дорога для вас закрыта, а твоя дорога вообще кончилась. Берись-ка лучше за оружие и защищайся. Даю тебе свободу действий.
– Элберд, зачем нам погибать здесь, на земле гяуров, – взмолился Гарси и тем временем потихоньку повернул своего коня в сторону, так, чтобы дуло лежавшей поперек седла винтовки было направлено на Элберда, и поднес палеи к курку.
Элберд ничего не заметил. Раздался выстрел. Гарси рассчитывал, что если не в Элберда, то уже в лошадь-то он попадет. Элберд растеряется от неожиданности, и второй выстрел сразит его, но расчет Гарси не оправдался: ни Элберд, ни лошадь не были ранены.
Правда, конь шарахнулся в сторону, но Элберд даже не покачнулся в седле.
– Все, что ты делаешь, Гарси, ты делаешь подло! – крикнул Элберд, и вслед за тем раздался его выстрел.
Винтовка, которую Гарси хотел было перезарядить, упала. Сам он склонился на шею коня и свалился наземь. Испуганная лошадь галопом помчалась вверх по дороге, словно бы спешила нагнать умчавшихся вперед коней.
Оставив Гарси лежать на дороге, Элберд пустился за другим всадником, но тот давно успел отпустить краденых коней и был уже очень далеко. Обернувшись, он резко выстрелил назад, но пуля его до Элберда не долетела. Только коней напугал. Они, шарахнувшись от Элберда в сторону, помчались во весь дух к хутору.
4
Соси щурил глаза, как от яркого солнца. Кончики усов у него вздернулись кверху да так и застыли.
С той самой минуты, как в полдень скрипнула калитка и во двор вошел его сын Тахир, Соси от радости не находил себе места. И не удивительно, явился, наконец, сын, о котором несколько лет не было ни слуху ни духу.
Соси в душе никогда не терял надежды, что сын вернется, и потому упорно противился настояниям родственников, что надо, мол, справить по нему траур. Сердце всегда говорило ему, что сын жив, и не обмануло. Вот Тахир перед ним, живой и здоровый. Правда, похудел и одет плохо. Соси, конечно, рассчитывал, что сын появится в хорошей одежде и при оружии. Хоть и из младших, а все-таки офицер! Ну да пусть. Это ничего, что плохо одет. Главное – вернулся живым и здоровым. А вернулся-то откуда. С края света, из далекой страны Австрии. Из страны, о которой Соси знает только по рассказам. Вернуться из двухгодичного плена целым и невредимым – большое дело. А одежда – это мелочь. Есть у Соси и одежда, есть и оружие, а чего не хватит, так деньги есть, купить можно.
Едва Тахир переступил порог дома, Соси зарезал барана. На первый случай. А праздновать этакую радость решили позже. Надо же известить всех родичей – близких и дальних. У Соси их много. Все конечно явятся с подношениями, а потому и угостишь надо отменно. Пока же Соси позвал Шаип-муллу и пригласил муталимов: будет мовлат. В котле варится баранина. Во дворе пыхтит пузатый самовар.
Люди приходят без конца. Все поздравляют с прибытием. Одни остаются, другие тут же уходят. Идут все, нет только Тархана и Эсет, а именно их-то Тахиру больше всего хотелось бы видеть. Он уже все о них расспросил. Узнал, чем занимается Тархан. Узнал и о том, что соседи стали их родственниками. Тахир не одобрил того, что брат ведет дружбу с Гарси, не поддержал он и того, что Эсет не принимают в отцовском доме.
– Позовите ее сегодня, – попросил Тахир, – когда же ей прийти сюда, если не по такому случаю!..
Эсет знала о приезде Тахира. Бедняжка всем сердцем любила брата. Но сейчас ей было не до того, чтобы двигаться с места. Весть о том, что вернулся Тахир, принесла в дом Довта старуха Шаши. Султан за ней бегал…
– Слыхал? Говорят, твой шурин приехал? Готовь подарок, – сообщила Шаши, столкнувшись в воротах с Хусеном, и вошла в дом.
Подойдя к метавшейся на постели Эсет, Шаши стала ласкать ее, утешать как малого ребенка, а потом сказала:
– Знаешь, брат твой приехал! – Эсет рванулась к ней.
– Лежи, лежи, моя хорошая. Он сам придет к своей сестренке. Скоро придет. А потом и ты пойдешь к нему. Вот поднимешься и пойдешь.
Эсет безнадежно покачала головой и вдруг застонала от боли.
– Помолись, моя девочка, – уговаривала Шаши. – Бог тебе по может. Он всемогущ и милостив.
Не дождавшись ответа от Эсет, Шаши сама стала шептать за нее слова молитвы.
На улице была темень кромешная – в двух шагах ничего не видать. Хусен шагал взад и вперед по двору, временами подходил незамеченный к окну, прислушивался, что там делается. Эсет громко стонала, а иногда вдруг неистово вскрикивала…
…Неподалеку от дома Довта живет Исак – Саадов двоюродный брат по матери. Весь он какой-то скользкий. Из-за жиденьких усов люди прозвали его Исак Кошачьи Усы.
У Исака гости. Сурхохинцы. Те самые, что некогда сватали Эсет. Они хоть и дальние, а тоже родичи Исаку. Двое их приехало.
Сурхохинцы уже трижды отказывали старикам, приезжающим к ним с разговором о примирении, но, наконец созвали кхел,[70] по два человека от каждой стороны. После долгих споров порешили, что род Хусена должен выдать за оскорбленного жениха одну из своих девушек. Выбор пал на дочь Исмаала Зал и мат, совсем еще девочку.
Хусен с этим решением не согласился. Тогда и Хасан был в Сагопши, специально приезжал из Моздока. И он заявил: пусть весь его род погибнет, но погубить Залимат не позволит…
С того дня прошло около двух недель. И вот приехали сурхохинцы. Они тогда рвали и метали, грозились отплатить обидчикам. За тем, наверно, и приехали.
Один из приехавших – мужчина средних лет, другой – молодой человек с горбатым, как у орла, тонким носом и узким лбом. Пришел сюда и Саад, сын Сэдако. Разговор идет об Эсет.
– До сих пор отец не пускал ее в свой дом, – говорит Исак. – Но сейчас по случаю приезда брата, наверно…
– Отец-то бы уж давно впустил эту суку, – вставил Саад. – Соси – человек бесхребетный. Сын, говорят, против…
– Нам нет никакого дела до них, – оборвал один из гостей. – И приехали мы не за тем, чтобы узнавать, где находится, эта тварь. Мы хотим знать, дома ли сам обидчик.
– Слыхали ведь, посланный мальчишка сказал, что видел его во дворе, – проговорил Исак.
– Мальчишка уже час как вернулся…
– Пошли его еще раз, – бросил Саад. – И сам мог сходить, то же ничего бы не случилось. Люди немалый путь проделали… На до бы помочь.
– Мальчика пошлю и сам могу пойти, мне это нетрудно…
…Стоны и крики в доме наконец прекратились. Хусен еще некоторое время беспокойно метался по двору, но вот он не выдержал и подошел к двери. И в этот миг в дверях появилась радостно улыбающаяся Шаши. Хусен засмущался, но было уже поздно.
– Э-эй, сын у тебя родился, – сказала старуха. – Суламбек родился. Пусть он будет храбр, как Суламбек, сын Гаравожа, пусть живет, пока тот Суламбек не оживет.
Хусен был настолько растерян, что не нашелся с ответом. Шаши, пройдя мимо него, направилась к воротам.
