переглянусь. – Я готов хоть до утра шутить. Давай, кто победит?

Кто-то, видимо боясь, как бы состязание не вылилось в скандал, в попытке перевести разговор на другую тему крикнул:

– Эх, нам бы сейчас теплую комнату да красивых девушек!

– И гармошку, – добавил другой голос.

– И без гармошки бы можно обойтись, – глубоко вздохнул Элберд. При слове «девушки» он тотчас забыл о Гарси.

И Гарси тоже повернул свои шутки в другую сторону.

– Э, да ведь у Товмарзы есть что-то вместо гармошки… Как она называется, Товмарза, эта штука, которая сама играет?

– Гарафон, – ответил Товмарза нехотя.

– Граммофон, наверно, – поправил его Малсаг.

– Где ты его взял, Товмарза? – спросил кто-то.

Товмарза медлил с ответом.

– С Терека привез, – ответил за пего Гарси, как будто его назначили говорить вместо Товмарзы. – Когда мы на стороне кумыков выступили против казаков… Ну и вещь!.. – улыбнулся он, довольно накручивая ус на палец.

– Надо было и себе взять, чтобы другим не завидовать, – буркнул Товмарза.

– На кой мне музыка! Я себе коня привел. Диво, не конь! – гордо сказал Гарси. – А веселье ты нам устроишь.

– Не играет он! – пожал плечами Товмарза, метнув сердитый взгляд в сторону Гарси.

– Почему? Что с ним случилось? – спросили сразу несколько человек.

– Как же он будет играть, если пет пластинок, которые кладут в пего? – Хасан узнал голос большеголового Ювси. – Товмарза думал, что это так, мусор. Вот он и побил пластинки, на которых записана музыка, круги такие черные…

Последние слова Ювси вызвали хохот.

– Не болтай, чего не следует! – гневно рявкнул Товмарза и весь вытянулся вперед, будто приготовился наброситься на Ювси. – Если бы у меня была такая же пухлая голова, как у тебя, я, может, все бы знал получше твоего!..

– А если положить на эту штуку чугунную сковородку, не заиграет? – спросил кто-то. – А, Товмарза?

– Что хочу, то и положу, хоть сковородку. Не ваша забота.

Не успел затихнуть смех, как Малсаг серьезно сказал:

– Что ты положишь, это уж точно не наша забота, но то, что ты чужое взял, это забота наша.

– Правильно, – поддержали со всех сторон. – Некрасиво и позорно.

Гарси не согласился с этим.

– Смотря что взять. На войне пспокон веков захватывают добычу.

– Мы не за добычу воюем, Гарси, – ответил Малсаг, – у нас совсем другая цель.

– Цель пусть будет любая, но, если она не припо-сит лично мне пользы, я не намерен подставлять голову под пули, – открыл свои мысли Гарси. – Всякими безделицами я себя позорить не собираюсь, но корову или лошадь увести – этого мне никто не запретит. А запретит – пусть сам воюет.

– Ничего нельзя трогать! – отрезал Элберд. – Пусть это будет мой отец, но если я увижу, что он взял чужое, будет моим самым ярым врагом. Вот так.

– Сказал-то ты сильно, Элберд, – бросил Гарси, покачав головой. – Только хватит ли у тебя духу враждовать с людьми?

– К тебе не приду занимать!

– А помнишь ли ты, что на вражду отвечают враждой?

– Не ты ли собираешься со мной враждовать?

– Я или кто другой – это уже неважно.

– Чецо зря языком чесать, – махнул рукой Элберд. – Возобновим разговор тогда, когда ты тронешь чужое. Хоть иголку.

– А может, сейчас скажешь то, что собираешься говорить потом?…

– Бросьте, хватит вам. Мы сюда не за тем приехали, чтобы скандалить.

– Вот потому я и сдерживаюсь, – ответил Элберд, стараясь казаться спокойным.

Гарси, увидев, что вмешались люди, совсем осмелел.

– Командир какой! Хочет, чтобы люди жили по его указке!

– Не по его, а по указке народа тебе придется жить, – вставил Малсаг. – Мы сюда не грабить пришли. Главное – предотвратить опасность нового кровопролития, а чужого добра нам не надо!..

– Что у вас за шум? – послышалось вдруг.

Увлеченные спором люди не заметили двух подъехавших всадников.

– Торко-Хаджи! – раздалось вокруг.

Старик ни на минуту не оставляет людей без внимания. Он появляется то тут, то там, и в каждом, кто видит его и днем и ночью бодрствующим, поднимается сила духа. Шутка ли, если такой старец противостоит непогоде и всем бедам, молодому и сам бог велит постоять за народ, за село, за очаг свой.

Торко-Хаджи не стал допытываться, что произошло, он только сказал:

– Не допустите, чтобы дружба и согласие между вами нарушились. Будьте как родные братья в эти трудные дни. Помните: только все вместе, дружно, как братья, мы сможем устоять против любой опасности!..