— Может быть. У нас ведь не такой уж большой город.
Он щелкнул пальцами:
— В «Ноу фриллз». Вы стояли передо мной на кассу. Забыли один из пакетов.
— Я вас помню, — заявила Тара. — Вы принесли наш пакет.
— Точно, — подтвердил Фрэнк. — Я тоже тебя помню. Как, готова пойти за мной на буксире?
— Готова! — ответила Тара. — А вы что, повезете нас за собой по воздуху, да?
— Нет. Я просто поплыву через залив на понтонах.
— А-а. — Тара разочарованно опустилась на алюминиевое сиденье. Из-за дождя волосы облепили ее совершенно круглую голову.
— Мы готовы, — сообщила Венди.
Фрэнк закрыл дверцу, винты снова взревели, и вскоре они устремились за ним — внутри пенного следа, который он оставлял за собой и который был похож на букву V. Ветер от его винтов соперничал с ветром бури, швыряя им в лицо мокрые пряди их волос. Было темно, почти как ночью. Вдоль берега автоматически зажглись фонари, снабженные фотоэлементами.
— А я хотела, чтобы он взлетел в воздух, — сказала Тара. — Вот было бы здорово.
— Не думаю, что самолет такой сильный, чтобы это сделать, милая.
— Мы бы тогда пролетели в этой лодке над холмами и прилетели бы в ней домой.
Кажется, они пересекли залив меньше чем за пятнадцать минут: на веслах они преодолели бы это расстояние за час. Фрэнк прикрепил самолет к своему бую у пристани и потом подтянул ближе их хрупкую лодку.
— Сумеете отсюда сами добраться до доков? — Ему приходилось перекрикивать рев шторма. — Мне придется забрать у вас свой фалинь, а то я потом не смогу добраться до самолета.
— Думаю, мы сумеем, — отозвалась Венди. — Спасибо вам большое!
Свертывая канат в бухту, он подтянул их поближе к самолету. Венди отвязала конец; мужчина дотянулся до ее руки и пожал ее.
— Фрэнк Раули, — представился он.
— Венди Мерритт. А это Тара.
Вот как Фрэнк Раули влетел в их жизнь.
Венди начала отдраивать чайник — он был слишком большой для посудомоечной машины. Вошел Фрэнк в своем парике. На этой неделе в «Чинуке» выступала их команда, играющая музыку шестидесятых, а он любил носить на сцене парик: тогда он походил прической на Джона Леннона. Так выглядели его волосы до того, как он почти все их потерял всего-навсего в тридцатилетнем возрасте: он показывал ей фотографии.
— Едешь на свое шоу? — спросила Венди.
— Через минуту. Вещи уже в машине. Хотел тебе кое-что показать. — Он вытащил из заднего кармана две бумажки. — Боб Тибо дал мне два бесплатных билета в «Волшебный мир» на ближайший уик-энд: если точнее, на пятницу и на субботу.
— Как жалко, — огорчилась Венди. — В уик-энд я не смогу, у меня конференция.
Венди предстояла традиционная осенняя конференция учителей. В пятницу все школы закроют по случаю дня повышения квалификации педагогов.
— Я знаю, детка. Но я хотел с тобой кое-что обсудить. Я тут подумал — мы вместе уже восемь месяцев, и, по-моему, мы с Тарой неплохо ладим друг с другом.
— Более чем неплохо, милый. Она от тебя просто без ума.
— Ты так думаешь? — отозвался Фрэнк; видно было, что он польщен.
— Она вечно хочет знать, где ты. Все время спрашивает, когда ты придешь домой. По-моему, она до сих пор не очень верит, что ты настоящий. Наверное, она думает, что, может быть, ты исчезнешь, как другой ее папа.
— Я вот как раз и подумал… Нам с Тарой как-то не выпадал случай заняться чем-нибудь, что нас по- настоящему свяжет: чтобы мы с ней были вдвоем, понимаешь?
— Но ты ее катал на самолете, и раза два вы ходили в поход. И еще этот круиз на «Принцессе Чиппеве».
— Верно. Но это все было — так, на пару часов. Думаю, будет славно, если мы проведем с ней вместе пару дней. Думаю, это может нас сплотить как следует, понимаешь? Настоящие папа и дочка.
Венди прислонилась к разделочному столу, сложив руки на груди. Мысль о том, что Тара уедет на два дня в другой город, обеспокоила ее. Ее дочь бывала в однодневных походах. Иногда ночевала у подружек. Но она никогда не уезжала из города без Венди. А до «Волшебного мира» двести миль, это уже почти Торонто. Все это она высказала Фрэнку.
— Ну ладно, — разочарованно произнес он. — Если ты чувствуешь, что она не готова… Я просто думал, что это отличная возможность, чтобы… Ну и ладно, я их выкину, ничего страшного.
— Нет-нет, не делай этого.
— Ну, раз мы не собираемся их использовать.
Из-за чего я волнуюсь? — укорила себя Венди. Фрэнк — самый ответственный мужик из всех, кого я знаю.
— Я просто глупая, — признала она. — Конечно, ей можно поехать. Думаю, вы замечательно проведете время вдвоем. Только вот… вы что, собираетесь два дня пробыть в парке развлечений?
— Честно говоря, для меня все эти парки — не самое приятное развлечение на свете. Но, по-моему, это отличная возможность для того, чтобы мы с Тарой по-настоящему узнали друг друга.
В гостиной выключили телевизор. Вошла Тара, сжимая в руках игрушечного льва. Увидев Фрэнка, она засмеялась:
— Ты надел свои волосы!
Фрэнк приосанился:
— Ну, на кого я похож? На Оззи Осборна?
— Ой, как здорово, — заявила Тара, повисая на них.
— Оп! Осторожней, детка. А то они упадут мне на лицо, и я не увижу, куда еду.
— Мамочка, а можно у меня будет мобильник? Я хочу мобильник с Гарри Поттером.
— Нет, не хочешь. Ты просто посмотрела рекламу.
— Хочу! Хочу! Тогда я смогу звонить Кортенэ и Бриджет.
— Ты и так им можешь позвонить.
— Это совсем другое. Мамочка, ну пожалуйста!
— На самом деле Фрэнк приготовил для тебя кое-что получше. Хочешь ей рассказать, Фрэнк?
Фрэнк присел, чтобы быть одного роста с Тарой: он всегда так делал, когда с ней разговаривал.
— Как ты смотришь на то, чтобы в ближайший уик-энд отправиться в «Волшебный мир»? Вдвоем. Только ты и я.
— «Волшебный мир»? Правда? Это будет супер-пупер-потрясающе!
— Но ты подумай серьезно, — вставила Венди. — Ничего, если с тобой поедет только Фрэнк? Мамочка не сможет, у мамочки работа.
— Хочу поехать! Хочу поехать! Когда? Завтра?
— В пятницу, — ответил Фрэнк. — Мы будем вдвоем всю пятницу и всю субботу. Классно, а? Может быть, я даже надену ради тебя свои волосы.
42
Пациенты умирали один за другим, а Фредерика это, казалось, совершенно не заботило. Опять повторяется манчестерская история, подумала Дороти Белл, и ее мысли переключились на то время, когда они жили в Англии. В Англии Фредерик не проявлял никакого беспокойства, когда однажды три его пациента покончили с собой практически в течение одной недели. Он не беспокоился, когда мать одного молодого
