домах, не имело отношения ни к любви, ни к дружбе — будто превращаешься в слизняка Между подошвой сапога и тротуаром. У меня не осталось никакой защиты, лишь обнаженные нервы. Словом, я ушла, забросила «X» и всех прежних знакомых… а через несколько дней, прячась под мостом от снегопада, я наткнулась на объявление в старой газете. — Она жестом закавычила: — «Грезишь ли ты о Граде-в-Конце- Времен?» И телефонный номер.

Джек поморщился.

— В сотовом еще оставался небольшой заряд, так что я набрала этот номер, по большей части от скуки. Очередное неверное решение, да?

Джек криво усмехнулся.

— В этом я вся. Уворачиваюсь от правильных поступков, вечно ступаю на неверную дорожку. Но в тот раз превзошла саму себя. У моста появился мужчина и забрал меня с собой. Моложавый, азиатской крови — глаза черные, глубокие, — лет тридцати с небольшим, высокий и худощавый, в хорошей форме. Он водил старый серый «мерседес». Не в одиночку — на заднем сиденье была женщина под вуалью. Она не произнесла ни слова, а пахло от нее гарью… Мы выехали из города. По дороге перекусили в ресторанчике — только я и незнакомец; его спутница никогда не выходила из автомобиля. Но она не была мертва: я слышала ее дыхание.

После ужина мы вновь выехали на трассу, и она устроила пожар. У мужчины под сиденьем был огнетушитель. Он остановился, распахнул дверцу с ее стороны, что-то прокричал и принялся поливать ее пеной. Она захныкала, но так ничего и не сказала.

У Джека побелели кулаки.

— Поначалу мне казалось, что он молод, однако глаза его принадлежали человеку старому. Он вел себя вполне дружелюбно. На переднем сиденье было так уютно — с подогревом, мягкое… Незнакомец показывал фокусы с серебряным долларом — одной рукой, вторую он держал на руле, очень ловко. А монетка делала все, что он хотел — как будто была живой и послушной.

Пока ехали, я рассказывала ему о себе — и он ничего не забывал. Так могло продолжаться вечно: фокусы, болтовня и долгая, прямая дорога. Я настолько увлеклась, была такой доверчивой — как дурочка, честное слово…

Наконец, мы добрались до большого дома где-то в лесу, неподалеку от Сент-Пола. Кругом сплошные груды пиломатериалов и тому подобное, хотя я не заметила ни одного рабочего. Мужчина сказал, что у них под домом есть что-то вроде бункера с толстыми стенами, где можно отдохнуть в тишине и покое. Там я проспала двое суток подряд. Было действительно очень тихо. Я успокоилась, перестала скрипеть зубами и кусать щеки изнутри. Я была такой счастливой, подумала даже, что смогу научиться испытывать благодарность, настоящую любовь… Он навещал меня каждый день, приносил еду, дал новую одежду, и я с самого начала знала, что его не интересует секс — он уважал меня. Мне думалось, здесь так здорово. Он был очень ласковым. Перестали приходить сны…

Джинни охватила дрожь — поначалу легкие подергивания, потом у нее стали стучать зубы. Джек успокаивающе протянул руку, однако девушка отдернулась в сторону.

— В свой последний визит он сказал, что надо бы прогуляться. Мы вылезли из подвала — снаружи свистел ветер. Было холодно — ниже нуля. В воздухе пахло снегом. На полу не было ни ковров, ни даже досок — просто листы фанеры. Дом был по-настоящему заброшен, его даже не закончили строить… И он заявил, что мы идем встретиться с Королевой.

Джек расцепил руки, чтобы на пальцах не осталось синяков.

— Он сказал, что Королева платит ему за поиски «особенных» людей. Но ты знаешь, я увидела, что его одежда на самом деле дрянная, ветхая. Стало быть, не так уж много ему платили. Кожа его стала старческой. Я тогда подумала, что наткнулась на всамделишного вампира — только нищего…

Голос Джинни упал до едва слышного шепота.

Склад потрескивал. Где-то в углу мяукнула кошка. Вдоль стропил понеслось эхо, будто от доброй дюжины котов.

— Лес его пугал, как и меня. Я знала, что Королевой не может быть женщина, которая устраивает пожары, потому что на опушке мы миновали машину, которая по-прежнему стояла на разбитой грунтовке. Из открытого заднего окна вилась струйка дыма. Внутри сидела женщина. Я заметила, как колыхнулась ее вуаль. Она смотрела прямо на меня, но я не видела ее глаз.

— Ты не думала убежать?

— Не могла. Даже о прыжке между линиями не задумывалась — просто знала, что эта женщина способна устроить пожар где угодно и ей даже не придется вылезать из машины. Я, можно сказать, это прямо-таки видела — сотни пылающих комков, вываливающихся из воздуха. Она бы спалила лес, дом, любую дорогу, которую бы я ни выбрала, любое место…

— Пользовалась огнем — как осами.

Нахохлившись, Джинни на секунду бросила взгляд в сторону — подбородок опущен, слова выходят с трудом.

— Ты как думаешь, сколько их? которые на нас охотятся?

Джек пожал плечами.

— Понятия не имею.

— Мы шли по лесу минут десять. Мне вообще-то казалось, что мы бродим по кругу — несколько раз навстречу попадалось одно и то же черное озеро, заросшее камышом. Кругом становилось все темнее. Надвигалась буря, низкие черные тучи — и молнии.

— Молнии, ударяющие вбок?

Джинни кивнула.

— И затем он сказал про моль. Должно быть, это чье-то имя: «Моль тебя представит». А деревья… Их ветки росли вниз, в землю. Листва шевелилась, но не от ветра, каждый лист сам по себе. Хотя нет… Они как бы менялись — становились то больше, то меньше, сдвигались то влево, то вправо… не двигаясь, — потому что деревья были черными и жесткими, как застывшая смола. Я даже подумала, что с каждым таким «движением» деревья становились другими — не знаю, как объяснить… они были неправильными. Похоже, мужчине с монетой было так же страшно, как и мне. Он сказал: «Королева-в-Белом требует совершенства. Это часть ее очарования». Я спросила, сколько ему лет, сколько лет Королеве, а он ответил: «Что за глупые расспросы…»

Потом появилась еще одна личность — только он не был человеком. Он начал вытягиваться ввысь, пока не стал полупрозрачным — просматривался насквозь. Мы достигли центра леса. Я знала, что это центр, хотя мы и шли по кругу. Возможно, это была спираль, только особенная — она заворачивалась внутрь, но не в пространстве. Потом я увидела что-то вроде большого озера с застывшей малахитово-зеленой водой — поверхность изъязвлена рытвинами и канавами. Неба над озером не было — совсем.

Джеку уже не хотелось слушать продолжение. Он поерзал и слегка отодвинулся, словно Джинни была бомбой, готовой взорваться.

— На деревья упал туман. Листья осыпались маленькими плоскими голышами, холодными как лед. Они жалились крапивой, когда попадали мне на руки и плечи. Свет стал серым и колючим. У теней появились острые края, будто бритвы, — если наступишь, то порежешься. Все кругом пахло лимонами, пригоревшей похлебкой и бензином — ни за что бы не согласилась почувствовать такое вновь.

Мужчина предупредил: «Ни слова». Он убрал монету, вытянул руку и жестом поманил. Я ничего не могла поделать — просто показала ему шкатулку, не вынимая камня. Он сунулся было ее взять — но отшатнулся и сказал: «Не двигайся. И не смотри. Мне очень жаль».

Он бросился бежать. Кусты у поляны затрещали. Наверное, это была ловушка — спираль меня загипнотизировала. Я не могла оторвать ступни от земли…

Джек прикрыл рот рукой.

— Те же самые тучи… в небе… как сегодня, когда за тобой охотились, — продолжала Джинни. — Тот мужчина хотел передать меня кому-то… чему-то… не из нашего мира… злобному, мрачному. Разочарованному. Я стояла посреди деревьев. А вокруг Королевы — или что там находилось в центре — кружились листья. Видно ее не было, но я знала, что она все стягивает вместе, в один узел — в центр спирали. Я не верила, хотя и догадывалась — все, то может случиться, случится обязательно, и это