камень и, возможно, еще несколько. Никто из нас не знает, где они находятся. Пока что ни один из разведчиков или информаторов не сообщал о появлении третьего индивидуума с вашими способностями. Сейчас, впрочем, речь о другом. То, что находится за пределами склада, на данный момент нам неподконтрольно.
Агазутта хмыкнула.
Бидвелл кивнул.
— Если эти камни действительно являются тем, что я думаю, они почти завершили свое долгое странствие —
Джек, следуя примеру Джинни, встал возле Бидвелла. Старик открыл драгоценную книгу посредине. Молодые люди взялись за свои камни. Литературные ведьмы столпились у противоположного края, увлеченно вытянув шеи.
Джек и Джинни покрутили камнями поверх страниц. И тут словно воссиял свет мудрости: слова начали возвращаться на свои места — сначала куски предложений, затем целые фразы, абзацы, пассажи…
Нет, буквы не менялись, ничего не переезжало с места на место, просто текст как бы проявился под действием двух камней.
Не удержавшись, Джек прочел первый появившийся параграф — вверх ногами: трюк, который он освоил годами раньше.
Язык столь же фундаментален, как и энергия. Чтобы быть наблюдаемой, Вселенная должна редуцироваться — преобразоваться в код. Ненаблюдаемая Вселенная представляет собой неразборчивую мешанину. Язык начинает играть роль космической ДНК.
Он вскинул голову. Джинни тоже увлеклась чтением.
— Дети, я смиренно склоняю голову перед силой, которой вы обладаете, — промолвил Бидвелл. — Этого момента я ждал столетия. Продемонстрированный вами эффект подтвердил то, что доселе выглядело лишь философской гипотезой.
— Так что это за камни? — спросила Джинни, держа сум-бегунок в подрагивающей руке. — Сколько я себя помню, он всегда был в нашей семье. Им владели родители. Я расставалась с ним лишь ненадолго, но до сих пор не понимаю, что это такое.
— Джек? — вместо ответа обратился Бидвелл к юноше.
— Моя матушка называла его «бродячим камнем». Иногда он на месте, иногда нет. А однажды упомянула о нем, как о камне «библиотечном».
— Любопытно.
— Знала что? — насторожился Джек.
— Покамест они представляют собой частичные элементы некоего целого — странствия окончены, они наполнены и сильны, однако незрелы. И все же… как видите, мощь их велика. — Бидвелл взялся за вытянутые руки молодых людей и медленно развел их в стороны. Текст остался вполне удобочитаемым. Более того, разборчивая часть продолжала расширяться. — За прошедшие столетия подобных камней было много. Некоторые не выполнили своих функций и превратились в бесполезные куски породы. Другие были захвачены — вместе с хранителями, — и мы подозреваем, что их изолировали или попросту уничтожили. Полагаю, из тех названий, что им присваивали, можно сделать выводы о конечной природе и предназначении камней. А пока что уберите их на место.
— Если кто-то переворошил весь порядок вещей — как можно размышлять или хотя бы видеть? — спросила Мириам. — Почему, к примеру, из наших тел не сделали яичницу-болтунью? — Голос набирал звучность с каждым словом. — Да все кругом должно начать разваливаться!
Ее пугающие соображения были встречены мрачной тишиной.
Бидвелл одну задругой перелистывал восстановленные страницы. В глазах старика стояли слезы — слезы облегчения и благоговения.
— Мы только-только начинаем понимать, насколько глубокая сия тайна. На горе или на радость нам, все время — повсюду — сейчас субъективно. Все фатумы стали локальны.
Он вскинул взгляд на крупные электрические часы над скользящей входной дверью. Часовые стрелки были погнуты и перекручены, словно на них отыгрались злые невидимые пальцы. Секундная стрелка одиноко валялась на дне циферблатного стекла.
— Ни один хронометр не отсчитает оставшиеся нам секунды. Если нас расплющит о Терминус — все потеряно. Даже эти камни не помогут. Однако нельзя решать задачи скоропалительно. Для начала надо поближе познакомиться.
Бидвелл подвинул Джеку складной стул, оперся о его спинку и улыбнулся.
Юноша сел, глаза настороженные.
— Как раз под этот случай, — продолжил Бидвелл, — я запланировал небольшое пиршество. Джинни знает, где найти суповые консервы и всяческие ингредиенты для сэндвичей. Эллен, вы ей не поможете?
Пока томатный суп разогревался на чугунной печке, они закусили бутербродами с пастромой. Из вместительной сумки Фарра извлекла бутылку красного вина и штопор.
— Не хотите узнать, что Терминус проделал с вином? — спросила она, наливая малую толику на пробу. Пригубив вино, Фарра одобрительно вздернула бровь, затем разлила всем поровну. — Похоже, дешевое «мерло» ничем не испортишь.
Эллен подняла бокал и рассеянно крутанула в руке.
— Четверо из нас поначалу действительно собирались как литературный кружок, — сказала она. — Мы до сих пор встречаемся пару раз в месяц, чтобы вкусно поужинать, попить вина и поговорить о книгах.
— Мы не бедны, — вмешалась Фарра. — А безделье становится приятной вредной привычкой.
Эллен продолжила:
— Как бы то ни было,
Бидвелл потер руки, затем облокотился на край столешницы. Для своих годов он выглядел гибким — не то чтобы резвым, а именно гибким. И крепким.
Агазутте, похоже, наскучило слушать знакомую историю.
— Валяй, вини меня во всем, — махнула она рукой.
— Она принесла книгу к нам в группу. После бутылки «пино гри» и замечательного салата — дыня с кедровыми орешками и ветчиной «прошутто», — мы все сошлись во мнении, что книга наверняка весьма редкая, хоть и написана не по-английски или на каком-либо ином знакомом нам языке. Возникало впечатление, что она является частью какого-то комплекта. В общем, мы решили, что надо бы показать ее специалисту по таким вещам — к тому же я знала одного книжного дилера по имени Джон Кристофер Браун.
— Ее кавалер по колледжу, — громогласно объявила Фарра.
— Ну, допустим. — Эллен метнула в ее сторону краткий, выразительный взгляд. — Ничего, если я продолжу?
Фарра мило улыбнулась.
Джек пониже съехал на стуле.
— Итак, мистер Браун владел букинистическим магазином на Стоун-Уэй. Возникало впечатление, что он знает все о книгах и понемножку — о каждом, кто с ними связан, особенно с книгами старыми, порой очень странными. Он сказал, что в городе есть некий коллекционер, интересующийся как раз подобными вещами.
