самое ближайшее время. В приграничной деревне Вулька до сих пор рассказывают истории о том, как немецкие солдаты накануне нападения приходили на танцы и обещали девушкам скоро вернуться. Командир взвода 33-го инженерного полка старший сержант И.И. Долотов 21 июня сходил в свое последнее увольнение: «В субботу вместе со старшиной Аркадием Ривошем я побывал в городском театре. Очень хорошо помню ту ночь. Памятна она вот почему: когда мы вышли из театра и Ривош пошел к себе домой, ко мне подошел человек, которой работал в нашем полку. Он был гражданский, из местных жителей, по фамилии Зноска. По дороге в крепость он некоторое время шел молча, а потом вдруг остановил меня и посоветовал в крепость не идти. Я был очень удивлен таким оборотом дела и заметил, что он, очевидно, никогда не служил и не знает, что такое увольнительная записка и воинская дисциплина, что пятиминутное опоздание — это уже наряд или другое взыскание. Он заявил, что все это мелочь, что службу он знает, но якобы скоро начнется война. И в подтверждение своих слов сослался на то, что в магазинах и на рынке исчезли соль, спички и другие продукты. Жители, мол, знают, что это говорит о близкой войне. Так было в 1939 году, когда немцы напали на Польшу. Я, конечно, посмеялся над такими доводами, и мы распрощались. Я пошел в крепость, а он свернул в одну из городских улиц».
«О приближении войны говорили все жители Бреста месяца за два до начала войны, — вспоминает старший сержант С.М. Кувалин, — в магазинах города стали собираться большие очереди за всеми видами товаров и продуктов, чего раньше не наблюдалось. На наши вопросы некоторые говорили: «Скоро война, немец скоро начнет войну». Мы говорили: «У нас с ним договор на 10 лет». Жители отвечали: «Мы его повадки знаем, договор ничего не значит». И продолжали закупать муку, соль и спички.
Генерал Гудериан, за пять минут до начала вторжения прибывший на командный пункт танковой группы, находившийся в 15 километрах северо-западнее Бреста, был уверен в успехе:
«Тщательное наблюдение за русскими убеждало меня в том, что они ничего не подозревают о наших намерениях. Во дворе крепости Бреста, который просматривался с наших наблюдательных пунктов, под звуки оркестра они проводили развод караулов. Береговые укрепления вдоль Западного Буга не были заняты русскими войсками… Перспективы сохранения внезапности были настолько велики, что возник вопрос, стоит ли при таких обстоятельствах проводить артиллерийскую подготовку в течение часа, как это предусматривалось приказом».
Лишь в 3 часа 30 минут по московскому времени 22 июня генерал A.A. Коробков получил переданное открытым текстом по телеграфу приказание командующего округом генерала армии Д.Г. Павлова о приведении войск в боевую готовность. Историческую, бессмысленную директиву Народного комиссара обороны № 1 о том, чтобы «не поддаваться ни на какие провокационные действия и пленить прорвавшиеся немецкие войска», штаб армии принимал уже в то время, когда на спящие гарнизоны посыпались немецкие снаряды и бомбы. Война застала войска 4-й армии врасплох. Погранзаставы тоже не получили никаких указаний.
В 3.15, едва забрезжил рассвет, со стороны германских войск внезапно был открыт массированный артиллерийский огонь. Наиболее интенсивно он велся по военным городкам в Бресте и, особенно по Брестской крепости, которая была буквально покрыта разрывами снарядов и мин. Огонь корректировался с паривших над границей аэростатов.
Одновременно с артиллерийской подготовкой немецкая авиация произвела ряд массированных ударов по аэродромам 10-й смешанной авиадивизии полковника Н.К. Белова, штабам, узлам связи, складам.
В 3.20 войска первого германского эшелона начали форсирование Западного Буга. Мосты через реку штурмовые группы захватили еще до начала артподготовки. Кроме мостовых переправ использовались броды, лодки, плоты. Отдельные группы танков, снабженные специальными приспособлениями, позволявшими преодолевать водные рубежи глубиной до 4 метров, перешли на восточный берег реки по ее дну.
Главный удар немцы нанесли на участке Янув, Подляски, Славатыче, то есть почти во всей полосе 4 -й советской армии, охватывая Брестский район. Танковые соединения Гудериана переправлялись через реку по обе стороны Бреста.
Задачу овладеть Брестской крепостью и городом получил находившийся в центре ударной группировки 12-й армейский корпус генерала Вальтера Шрота, в состав которого входили 45, 31 и 34-я пехотные дивизии. Штурм крепости был поручен ударным отрядам 45-й Верхне-Австрийской дивизии, которая снискала славу одного из лучших соединений германской армии. Ее солдаты, земляки фюрера, участвовали во всех кампаниях вермахта, промаршировав, порой с серьезными боями, по территории Чехословакии, Польши и Франции. Интересное совпадение: эмблема 45-й пехотной дивизии представляла собой изображение крепостных ворот с зубчатым парапетом и двумя башнями. Для предстоящего штурма дивизия была усилена тремя артиллерийскими полками, девятью мортирами калибра 210 мм и девятью тяжелыми минометными батареями «Небельверфер». На вооружении последних находилось 54 принятых на вооружение в 1940 г. «метательных приборов» для стрельбы турбореактивными снарядами. Прямое попадание 280-мм фугаса с 45,4 кг взрывчатки полностью разрушало каменный дом или полевое укрепление. Осколки разлетались на 800 м, поражая все живое. Зажигательный снаряд калибра 320 мм был начинен 50 килограммами сырой нефти, способной вызвать пожар на площади до 200 квадратных метров.
Кроме того, казематы крепости должны были стать полигоном для испытания в боевых условиях сверхмощных 600-мм осадных артсистем типа 040 (неофициальное название «Карл»), стрелявших фугасными и бетонобойными снарядами весом 1,7 и 2,2 тонны. Снаряд самой крупнокалиберной в мире самоходной мортиры с расстояния 4,5 километра пробивал бетонную плиту толщиной до 3,5 метра или 450 -миллиметровую броню. Численность персонала, закрепленного за каждой артустановкой, железнодорожным спецсоставом, с учетом передовых наблюдателей, корректировщиков и связистов, составляла 109 человек. В район Бреста прибыла 2-я батарея 833-го тяжелого артдивизиона, состоявшая из двух 126-тонных монстров.
Поднятые по тревоге соединения армии генерала A.A. Коробкова, подвергаясь непрестанным авиационным ударам и артиллерийскому обстрелу, вступили в тяжелые бои с уже переправившимся через Буг противником. Особенно тяжелое положение сложилось в 6-й и 42-й стрелковых дивизиях, части которых понесли наибольшие потери и не смогли произвести организованный вывод подразделений в назначенные районы.
34-я пехотная дивизия немцев нанесла поражение размещавшимся в Южном военном городке 22-й танковой дивизии, 204-му и 455-му корпусным артиллерийским полкам. Городок, битком набитый боевой техникой и личным составом, спавшим на 3–4-ярусных нарах, располагался на ровной местности в 2,5 километра от государственной границы и представлял собой идеальную мишень для германской артиллерии. От ее ударов и налетов авиации в первые минуты погибли и получили ранения большое количество красноармейцев и членов семей командного состава. Было уничтожено более половины танков, артиллерии, автомашин, автоцистерн и мастерских. Загорелись, а затем взорвались артиллерийский склад и склад горюче-смазочных материалов. Остатки дивизии, прикрывшись контратакой 44-го танкового полка, вышли из Южного городка и под огнем противника беспорядочно переправились через реку Мухавец, стремясь как можно быстрее достичь района Жабинки.
Почти полностью были уничтожены части и техника, собранные по приказу штаба округа на артиллерийском полигоне для проведения запланированных опытных учений.
Севернее и северо-восточнее Бреста собирались остатки войск, отступающих из крепости. Бойцы прибывали поодиночке в полураздетом виде. Материальную часть стрелковых полков вывести не удалось, так как все было уничтожено на месте. Группы оставшихся в живых, ведя ружейный огонь, отходили к гарнизонному кладбищу и форту «Граф Берг». В форту под командованием сержанта Агапова красноармейцы держались до 18 часов, а потом отступили к деревне Тюхиничи.
Меньшие потери понесли части 28-го стрелкового корпуса, размещавшиеся в Северном городке. Отсюда удалось выбраться в район деревни Тельмы 447-му корпусному артполку с 19 орудиями, двум
