объяснить тебе истинность этого. Но ты должен вспомнить, что и так уже получаешь много серебра от короля Этельреда, больше, чем любой другой человек может тебе пред­ложить. И все-таки, хотя он — великий и могущес­твенный король, даже его сундуки не бездонные. Не вего власти удовлетворить это твое требование, даже если бы он согласился сделать это. Я думаю, что могу обещать тебе крещенский подарок в двадцать марок, учитывая, что ты — вождь, но это — максимум, что я могу предложить, а он может счесть даже это чрез­мерным. А сейчас я прошу тебя попробовать напиток, который приготовлен специально для нас и который, я думаю, неизвестен в твоей стране. Он состоит из горячего вина, смешанного с медом и редкими специ­ ями, привезенными с Востока, которые называются корица и кардамон. Люди, знающие толк в этом пред­мете, утверждают, что ни один из напитков не явля­ ется столь приятным на вкус и столь эффективным в преодолении плохого настроения и мрачных мыслей. Гудмунд нашел напиток хорошим и полезным. Тем не менее, предложение епископа все еще казалось ему недостаточным. Он не готов, объяснил он, рисковать своим добрым именем дома, в Восточной Гутландии, за такую малую сумму.

— Однако ради нашей дружбы,— сказал он,— я сделаю это за шестьдесят марок. Я не могу предло­жить себя за более низкую цену.

— Я очень ценю дружбу с тобой,— ответил епис­коп,— и таково мое желание ввести тебя в братство Христово, чтобы ты смог принять участие в богатстве, предлагаемом небесами, что я даже залезу в свои собственные сундуки, чтобы удовлетворить твое тре­бование. Но я имею, увы, мало в смысле земных богатств, и могу предложить к своему первоначальному предложению прибавку только в десять марок.

Гудмунд при этих словах покачал головой и сонно закрыл глаза. На этой стадии торговли за дверь неожиданно послышался шум, и появился Орм с братом Виллибальдом, боровшимся у него под одной рукой, и двумя привратниками, висевшими, на его одежде и кричавшими, что епископ занят, и его нельзя беспокоить.

— Святой епископ! — сказал он.— Я — Орм, сын Тосте, из Мунда в Скании, капитан корабля во флотилии Торкеля Высокого. Я хочу креститься и сопровождать тебя в Лондон.

Епископ уставился на него в изумлении и с неко­торой тревогой. Но когда он увидел, что Орм не пьяный и не сошел с ума, он попросил объяснить смысл его просьбы, поскольку не привык, чтобы норманны вламывались к нему с просьбами подобного рода.

— Я хочу быть под защитой Бога,— сказал Орм, потому что мое положение хуже, чем у других. Этот священник сможет объяснить тебе все лучше, чем я.

После этого брат Виллибальд стал просить епископа простить его за участие в этом вторжении. Он объяснил, что пришёл сюда не по своей воле, но был вынужден сделать это под давлением грубой силы этого язычника, который протащил его мимо бдительных стражников, несмотря на его отчаянную борьбу и протесты, потому что он сам понимает, что епископ занят важным делом.

Епископ любезно отвечал, что он не должен больше думать об этом. Он указал пальцем на Гуд мунда, который при помощи еще одной кружки вина заснул в своем кресле.

— Я долго трудился, чтобы уговорить его стать христианином,— сказал он,— и все-таки мне это не удалось, потому что его душа заполнена земными помыслами. Но сейчас Бог посылает мне другого языч­ника вместо него, и более того, такого, который при­ходит по своей собственной воле. Добро пожаловать, неверующий! Полностью ли ты готов к тому, чтобы присоединиться к нашему братству?

— Да,— ответил Орм,— потому что я уже служил Пророку Мухаммеду и его Богу и понял, что ничего не может быть опаснее этого.

Глаза епископа округлились, он три раза постучал по кресту, висевшему у него на груди, и крикнул, чтобы принесли святой воды.

— Мохаммеду и его Богу? — спросил он брата Виллибальда.— Что это значит?

Орм и брат Виллибальд вместе объяснили еписко­пу, как обстоят дела. Епископ заявил, что в свое время он видел много греха и тьмы, но никогда раньше не видел он человека, действительно служившего Мохаммеду. Когда принесли святую воду, он взял небольшую ватку, окунул ее в воду и побрызгал на Орма, в то же время читая молитвы, чтобы изгнать злых духов из тела последнего. Орм побледнел, когда епис­коп делал это, и позже он говорил, что было очень трудно вынести такое обрызгивание, потому что от него все тело дрожало, как будто волосы у него на шее хотели встать дыбом. Епископ еще некоторое время продолжал энергично его поливать, но в конце концов сказал, что этого достаточно.

— Ты не катаешься в припадках,— сказал он Орму,— и я не вижу пены у тебя на губах, не могу также и различить неприятного запаха, который исходил бы от твоего тела. Все это свидетельствует о том, что злой дух покинул тебя. Благодари Бога за это!

После этого он немного побрызгал на Гудмунда, который тут же вскочил на ноги и прокричал, что надо убрать паруса, но затем снова упал на скамью и захрапел.

Орм вытер воду со своего лица и спросил, окажет ли это на него такое же действие, как и крещение.

Епископ ответил, что есть большое различие между крещением и этим обрядом, и что человеку не так легко пройти крещение, особенно тому, кто служил Мохаммеду.

— Прежде всего ты должен отречься от своих ложных богов,— сказал он,— и поверить в Отца, Сына и Святого Духа. В добавок к этому, ты должен изучить христианское учение.

— Мне не от кого отрекаться,— сказал Орм,— и я готов связать себя с Богом и с его Сыном и с их Духом. Что же касается изучения христианского учения, то я Уже давно этим занимаюсь, сначала меня обучали монахи в Ирландии, а потом при дворе короля Харальда, затем моя старушка-мать дома, насколько была способна. А сейчас я еще больше узнал о нем от этого маленького монаха, который является моим другом и научил меня многому относительно Сатаны. Так что я читаю, что столь же хорошо разбираюсь в этом, как большинство людей.

Епископ одобрительно покивал головой и сказал, что рад это слышать, что не часто можно встретить язычника, который пожелал бы слушать столь многочисленные объяснения священных вопросов. После этого он почесал нос и украдкой бросил задумчивый взгляд на Гудмунда, который крепко спал. Он вновь повернулся к Орму.

— Есть еще один момент,— сказал он медленно и с большой торжественностью.— Ты погряз в грехе глубже, чем большинство людей, с которыми я до сих пор сталкивался, поскольку служил ложному пророку, самому грязному из всех предводителей Сатаны. По­этому, коль скоро ты хочешь, после участия в столь отвратительном деле, встать под крыло живого Бога, ты должен принести с собой дар Ему и Его Церкви, чтобы показать, что раскаяние твое искреннее и что ты действительно отказался от своего страшного про­шлого.

Орм ответил, что, вполне естественно, он даст что-то, чтобы улучшить свою удачу и купить защиту Бога. Он спросил епископа, что будет считаться подходя­щим даром.

— Это зависит,— сказал епископ,— от происхож­дения и богатства человека и от тяжести его грехов. Однажды я крестил одного датского вождя, который приехал сюда претендовать на наследство. Он отдал пять быков, бочонок пива и двенадцать фунтов воска Церкви Божией. В древнем Писании мы читаем о людях благородного происхождения, которые давали по десять марок серебра и, даже по двенадцать, на строительство церкви. Но они привели с собой на крещение и всех своих домашних.

— Я не хочу давать меньше, чем другие,— сказал Орм,— потому что ты должен знать, что в моих жилах течет кровь Широкоплечего. Когда я приеду домой, то построю церковь, ты крестишь всю мою команду, и я дам пятнадцать марок серебра. Но взамен я надеюсь, что ты хорошо расскажешь обо мне Богу.

— Ты — настоящий вождь,— воскликнул епископ радостно,— и я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе.

Оба они были довольны заключенной сделкой, но епископ сомневался, всерьез ли говорил Орм, что вместе с ним будут креститься и все члены его команды.

— Если я хочу быть вождем и христианином,— сказал Орм,— на моем корабле не может быть языч­ников. Что же подумает обо мне Бог, если я допущу это? Они сделают, как я, а когда я говорю своей команде, что надо сделать то-то и то-то, они мне не противоречат. У меня на борту есть несколько чело­век, которые однажды уже крестились, или даже по два раза, но еще раз и им не повредит.

Он попросил, чтобы епископы и вся их свита оказали ему честь и пришли завтра утром к нему на корабль, чтобы он смог провести их по реке до Лон­ дона и Вестминстера, и там они все и примут креще­ние.

— У меня большой и хороший корабль,— сказал он,— будет немножко тесно со столькими гостями на юрту, но путь не займет много времени, а погода ясная и тихая.

Он очень настаивал на этом, но епископ сказал, что не может принять решение по столь важному вопросу, не обсудив его со своим братом по должности и с другими членами их отряда, так что Орму пришлось потерпеть до следующего дня. Он простился с еписко­пом, поблагодарив его, и пошел к своему жилищу вместе с братом Виллибальдом. Последний мало гово­рил в присутствии епископа, но как только они поки­нули дом, он весело захихикал.

— Чему ты смеешься? — спросил Орм.

— Я только подумал,— ответил маленький священник,— сколько хлопот ты доставляешь себе ради дочери короля Харальда. Но я думаю, что ведешь ты себя очень хорошо.

— Если все пойдет так, как надо,— сказал Орм,— ты не останешься без награды. Мне уже кажется, что дне стало больше везти с того момента, как я встретил тебя.

Епископ, оставшись один, посидел некоторое время, улыбаясь, затем приказал слугам разбудить Гудмунда. Наконец им это удалось, хотя он и ворчал, что его потревожили.

— Я все думаю над тем вопросом, о котором мы говорили,— сказал епископ,— и, с Божьей помощью, ярешил, что могу обещать тебе сорок марок, если ты позволишь себя крестить.

Услышав это, Гудмунд сразу проснулся, и после недолгой торговли они ударили по рукам, сойдясь на сорока пяти марках и фунте специй, которые епископ использовал для приготовления вина.

На следующий день в жилице Торкеля вожди обсуждали предложение Орма перевести епископов на корабле в Вестминстер. Узнав об этом плане, Гудмунд объявил, что тоже хотел бы присоединиться. Видя что послы пообещали им безопасность, и учитывая что с королем Этельредом заключен мир, он хотел бы, сказал он, присутствовать, когда король будет отвешивать серебро, чтобы проследить за тем, чтобы эта церемония была проведена должным образом.

Торкель счел это разумной просьбой и сказал, что и сам бы хотел поехать с ними, если бы его рука была чуть получше. Но Йостейн сказал, что будет вполне достаточно, если поедет один из трех вождей, в про­тивном случае у англичан может возникнуть соблазн напасть на них, и было бы глупо ослаблять силы основной армии в лагере до того как они получат серебро.

Погода была настолько хорошей, что епископы не смогли отказаться вернуться домой на корабле. Един­ственно, что их беспокоило, это — не наткнуться