– Ни в коем случае, – твердо заявил Коллин. – Не хотите разговаривать – пожалуйста. Тогда мы просто поедим. Меньше всего сейчас вам нужно оставаться одной.
– Спасибо за поставленный диагноз, док, – мрачно ответила Эшли, кутаясь в черный шелковый халат, точно ей внезапно стало холодно.
Коллин пропустил мимо ушей прозвучавшую в ее словах иронию.
– Даю вам пять минут, чтобы одеться. – Он взглянул на часы. – Если к этому времени вы не будете готовы, пойдете со мной в халате.
Глаза у Эшли стали как плошки.
– Вы не посмеете!
– Хотите попробовать? – усмехнувшись, с вызовом спросил Коллин.
Поняв, что он, по-видимому, не блефует, Эшли кивнула, признав поражение:
– Десять минут, хорошо? Я не мастерица мгновенных перевоплощений.
– Хорошо. В вашем распоряжении ровно десять минут, мадам.
– Похоже, вы все-таки проголодались сильнее, чем думали, – иронически отметил Коллин за обедом.
– Я всегда жутко хочу есть, когда волнуюсь, – вяло ответила Эшли.
– Это заметно, – продолжал подшучивать Коллин. – Может быть, теперь вы даже созрели для того, чтобы обсудить происходящее?
Она замерла с поднятой вилкой, испытывая сильное искушение спросить, зачем он сегодня явился в суд. По всей видимости, сам он этот вопрос поднимать не собирался. И все же Эшли решила промолчать. Несмотря на все подозрения, порожденные его неожиданным появлением в зале суда, Коллин был ее единственным другом здесь, в Нью-Йорке. Или по крайней мере единственным человеком, которому она доверяла на протяжении последних нескольких месяцев. Не хотелось отталкивать его именно сейчас, ведь ей и в самом деле нужен собеседник, которому можно излить душу.
– Мать никогда не объясняла вам, что невежливо так таращить глаза на человека? – с улыбкой спросил Коллин.
– Простите, – пробормотала Эшли, покачав головой. – Я просто задумалась.
– О чем?
– О том, черт возьми, почему вы так интересуетесь мной и моими личными проблемами, – честно призналась она. – Просто сгораю от любопытства.
Коллин улыбнулся с видом кроткого смирения.
– Меня с детства учили быть джентльменом – вести себя вежливо и помогать людям. Рыцарство и прочее в том же духе. Такое объяснение вас устраивает?
Эшли покачала головой.
– Попробуйте еще раз.
– Я говорю совершенно серьезно. – Коллин усмехнулся. – Рыцари, знаете ли, еще не перевелись. Просто в наши дни нелегко их найти.
– Очень нелегко, – согласилась Эшли, против воли улыбнувшись.
– Отец часто повторял, что я – выходец из прошлого. Из эпохи дуэлянтов-головорезов.
– А еще разбойников с большой дороги и пиратов? – колко спросила Эшли, вертя в руках вилку.
На лице Деверелла мелькнула ухмылка и пропала. Эшли даже не догадывалась, насколько близко подошла к истине.
– Один-ноль в вашу пользу, – беззаботно ответил Коллин. – Я как раз один из них.
Некоторое время Эшли молча разглядывала его.
– Кто вы? – задумчиво спросила она. – Чего на самом деле хотите?
Их взгляды встретились.
– Думаю, – ровным голосом ответил он, – мы оба хотим одного и того же.
«Как будто запись первого слушания просто прокручивается снова, – мрачно думала Эшли, сидя на следующий день в зале судебных заседаний. Адвокаты Холлистеров чернили ее перед судьей. – С тем же успехом я могла на лбу носить клеймо блудницы вавилонской».
Оглянувшись через плечо, она увидела Коллина на прежнем месте, неподалеку от двери. Он что, опять собирается в конце дня выскользнуть из зала, даже не подав знака, что был здесь? Если цель его прихода в том, чтобы оказать ей моральную поддержку, то почему он так себя ведет?
Испытание оказалось тяжелее, чем Эшли ожидала, несмотря на то что подобное происходило не впервые. В зал суда слетелись едва ли не все репортеры и фотографы Манхэттена, а ей приходилось сидеть и слушать, как адвокаты Холлистеров в их присутствии чернят ее доброе имя. Каждый раз реакция зала на очередное разоблачение или обвинение заставляла Эшли содрогаться. «Не принимай близко к сердцу, – уговаривала она себя. – Не важно, что они думают. Важно одно – что думает судья. Лишь от него зависит твоя судьба».
Эшли искоса посмотрела на Холлистеров. Слушая очередное лжесвидетельство, они выглядели спокойно и уверенно. Вспомнились слова Коллина о том, что апелляции ей не выиграть. «Они знают, чем все кончится, вот откуда эта уверенность. Наверно, три четверти сидящих тут у них на крючке».
