– Да, я имел… связь с ней. – На свидетельском месте стоял один из прежних любовников Эшли, с которым она рассталась задолго до того, как встретила Брендона. – Я сам прервал наши отношения, но всегда отдавал себе отчет в том, что в любой момент могу возобновить их, если только пожелаю. Что фактически и произошло спустя два года после того, как она вышла замуж.
Наконец дошла очередь и до Клаудии Холлистер.
– Как только сын привел ее к нам, мы с первого взгляда поняли, что она ему не пара, – заявила Клаудиа. – Мы пытались отговорить его от скоропалительной женитьбы, но он просто потерял голову и не прислушался к нашим советам. Даже после того, как мы рассказали ему, что провели небольшое расследование и выяснили…
«В одном ей не откажешь, – гневно думала Эшли. – Лжет она хорошо. Просто превосходно».
По мере того как заслуживающие доверия свидетели Холлистеров давали показания, Эшли напряженно вглядывалась в лицо судьи, пытаясь разгадать ход его мыслей и реакцию на услышанное. Однако на этом бесстрастном лице нельзя было прочесть ничего. Мысль о том, что будущее и ее, и Роберта находилось в руках человека, никогда даже не видевшего их прежде, просто сводила Эшли с ума. «Это нечестно», – думала она с возрастающим чувством негодования.
– Если бы процесс затянулся дольше, я бы, наверное, просто не выдержала, – призналась Эшли Эллиоту Моргану, когда слушание закончилось и был объявлен перерыв до вынесения решения судьи. – Я рада, что все позади. Как вы думаете, когда будет оглашен вердикт?
– Трудно сказать. – Адвокат убрал бумаги в портфель. – Чем дольше судья будет раздумывать, тем выше наши шансы на пересмотр первоначального решения. Значит, у него возникли сомнения в обоснованности их требований.
– Или же это значит, что Бредли Холлистер приказал ему создать видимость честного судебного разбирательства, – ответила Эшли, надевая пальто.
– Всех подкупить даже Холлистер не может, – серьезно ответил Морган.
– Вот тут вы абсолютно правы, – хмуро ответила Эшли. – Ни со мной, ни с вами у него этот номер не прошел.
Повернувшись, чтобы уйти, она заметила Коллина, покидавшего зал судебных заседаний. «Почему он не заговорил со мной и вообще ведет себя так, будто хочет, чтобы я не знала о его присутствии?» – снова удивилась Эшли.
– Большинство людей предпочитают сидеть вон там, немного повыше, где лучше обзор, – в кабинах или за отдельными столиками, – сказал Коллин. Они с Эшли обедали на балконе ресторана «Времена года», где мясо и рыбу готовили в присутствии посетителей. – Но мне больше нравится здесь, в «чистилище». Тут как- то более уединенно.
Эшли недоуменно посмотрела на него.
– В чистилище?
– Так обычно называют эту часть ресторана – «чистилище» или «Сибирь», – с улыбкой пояснил Коллин. – Те, кто стремится быть на виду и наблюдать за другими, за этими столиками не сидят. Я же пришел сюда просто поесть.
Эшли пожала плечами.
– Простите, что вчера я так отвратительно вела себя. – Она опустила глаза. – Слушание просто отнимает у меня все силы.
– Разве я жалуюсь?
Эшли вымученно улыбнулась:
– Нет… Но я понимаю, что вела себя скверно. Правда, понимаю.
– Вы должны поесть. – Сам Коллин уже почти разделался с обедом. – Вам нужно поддерживать свои силы. Особенно сейчас.
Эшли огляделась. Эта часть ресторана представляла собой открытую сверху прямоугольную площадку, с двух сторон ограниченную окнами с металлическими жалюзи, а с двух других – стенами, обитыми панелями из орехового дерева. Вдоль одной стены в ряд были расположены пять кабинок, а в зале стояло около тридцати столиков, все занятые. В углу размещался большой четырехсторонний бар с удобно расставленными вокруг него креслами.
Эшли рассеянно ковырялась в тарелке. Еда, как всегда, была восхитительна на вкус, но сегодня у Эшли начисто отсутствовал аппетит. В эти дни он вообще просыпался крайне редко. Со времени приезда в Нью- Йорк она потеряла почти десять фунтов и наверняка могла бы потерять гораздо больше, если бы не мягкая настойчивость Коллина.
– Попробуйте на десерт вот это шоколадное пирожное – просто тает во рту! Если и оно не пробудит у вас аппетит, значит, ваши системы жизнеобеспечения почти отключены и находятся на краю гибели.
– Не могу, – упорствовала Эшли.
– Постарайтесь успокоиться. – Коллин сделал официанту знак принести еще вина. – Независимо от решения судьи ваш сын будет с вами. Даю вам честное слово, а я никогда не обещаю того, чего не в состоянии выполнить.
Эшли иронически улыбнулась:
– Вы волшебник или командос?
– Ни то, ни другое, – очень серьезно ответил он. – Но если вы готовы довериться мне, все именно так и будет.
И снова у нее возникло искушение спросить: с какой стати, собственно говоря, она должна доверять ему? Ведь Коллин даже не считал нужным посвятить ее в свои таинственные планы. И снова Эшли не стала задавать вертевшегося на языке вопроса.
– За последнее время я столько раз обжигалась, что уже не верю в чудеса, – угрюмо ответила она,
