Старый бородатый анекдот гласит: жизнь прекрасна, чудесна и великолепна. Но все меняется, когда приходят они! Люди из военкомата.
Не знаю, не знаю, лично мне всех военкомшиков с успехом заменяет Ромочка. Вообще, если говорить честно, такого «счастья», как чересчур деятельный и инициативный младший брат, не пожелаешь и врагу.
В самом деле, представьте себе: последний год обучения успешно закончен, аттестационные экзамены сданы, дипломное сочинение на тему «Сравнительная характеристика невербальных средств общения в английской, немецкой и французской культуре» защищено на «отлично». Если честно, я хотел написать диплом о древних способах обращения к духам предков, но руководитель заявил, что такое количество мата по тексту, даже в исследовательских целях, он не допустит. Мой робкий вяк, что по ненормативной лексике у нас сейчас выходит куча книг и монографий, воспринят не был. Ну к общей картинке, для более четкого описания следует добавить, что успешная защита диплома обмывалась часов так до двух ночи (знаю, что зарекался, ну так тут же такой повод). В общем, все сдано и написано, обмыто, через три дня выпускной, а потому утром, около тринадцати ноль-нуль по московскому времени, я валялся в кровати, изучал бессмысленным взглядом потолок и чувствовал, что из состояния амебы я не пожелаю выходить ближайшую вечность.
Увы, но злобный и жестокий мир, в пределах которого я имел несчастие обитать, был в корне не согласен с данной постановкой вопроса, а потому Ромочка развил кипучую деятельность часов в девять утра: из соседней комнаты неслись завывания «Арии», из зала раненой чайкой орал телевизор, включенный на канале «МузТВ», а с кухни раздавались странные звякающие звуки — похоже, любимый братишка решил помыть посуду … Прощай, мамин чешский фарфор.
По хорошему счету, стоило встать и на пальцах объяснить Ромке, что я устал, что мне надо поспать, но … честное слово, не было никакого желания шевелиться. В общем, братишка пользовался моей добротой по полной. А если к этому еще добавить, что родители ушли на работу к восьми часам и, насколько я помнил, рассола в доме не было …
Господи, ты там, наверху, приготовься, хорошо? Потому как в ближайшее время что-то произойдет. Или Ромочка доконает меня всеми этими звуками, или я все-таки встану и придушу его к чертовой матери.
А потом сам умру от сложной проделанной работы.
В комнату заглянул Ромка. Он минуты три пытался перекричать «Арию» (фигушки! там певцы на стадионах натренированные!), потом плюнул на это грязное дело и, махнув рукой, скрылся.
Наступила благословенная тишина.
Господи, если ты есть, спасибо тебе!
Еще через мгновение Роман появился снова:
– Андрей, тебя к телефону.
Господи, теперь я точно знаю, что тебя нет!
– Я сплю, — относительно суровым голосом сообщил я и, накрывшись с головой махровой простыней, отвернулся к стене.
– Андрей, — не отставал Ромка, — это девушка …
– Да хоть папа римский! — мрачно буркнул я. Интересно, кто придумал такие короткие простыни? Голову накроешь — нога вылазит.
Ромочка задумчиво пощекотал мне пятку. Я попытался его пнуть. Не попал. Обидно.
– Она плачет … — В голосе брата зазвучали странные нотки.
Можно подумать, это я, такой злобный и нехороший, умудрился расстроить неизвестную мне девушку, а теперь коварно прячусь под одеялом. Вместо того чтобы рвануться заглаживать собственную вину …
Тихо застонав (пусть Ромочка осознает всю глубину своего отвратительного поведения!), я перевернулся на другой бок, медленно сел:
– Ну? Где там твоя девушка?
– Она не моя! — праведно обиделся брат (увы, но он не собирался ничего осознавать). — А вообще иди ты … к телефону!
Я вздохнул и, замотавшись в простыню по примеру древнеримских патрициев и одарив Ромку злым взглядом, направился в прихожую. Паркет приятно холодил пятки.
– Да? — мрачно поинтересовался я у телефона.
– Андре-э-эй?! — провыла трубка Аниным голосом. — Я в зеркале не отражаю-у-усь!
И вот тут я искренне пожалел, что поменял тему дипломной работы …
Беспомощно оглянувшись, я прикрыл ладонью трубку (не дай бог Ромочка что-нибудь услышит) и осторожно поинтересовался:
– Ты где сейчас?
– До-о-о-о-ома-а-а-а-а … — всхлипывания становились все сильнее.
Я задумчиво закусил губу: несколько месяцев назад Ане надоело жить в студенческой общаге, и девушка недолго думая сняла небольшую однокомнатную квартиру неподалеку от института. Это получается, мне к ней через весь город пилить. Или ей ко мне. Вот только я сомневаюсь, что присутствие надоедливого младшего брата придаст ей сил, а спровадить Ромочку куда-нибудь у меня не хватит ни сил, ни времени, ни денег — он же у нас мальчик продвинутый: гулять — так по кинотеатрам и кафешкам. Просто так пройтись по улице мы не можем …
– Скоро буду, — задумчиво сообщил я и положил трубку.
Так. Надо что-то делать. Если бы еще голова так не болела, было бы вообще все прекрасно …
– Ну что, Гай Юлий Цезарь? Поговорил? — высунулся из зала брат.
– Угу, — вздохнул я. — У тебя анальгин есть? Ромочка поперхнулся:
– Это ж чем ты Аню так вчера огорчил, что перед поездкой к ней анальгином запасаешься? — а глаза такие наивные-наивные. Так бы и придушил.
И ведь знал же, гад, кто звонил. А все туда же! «Тебя де-е-евушка! Она пла-а-а-ачет!» Тьфу! Вот, все делает, лишь бы над братом поиздеваться!
— При чем здесь Аня?! — с трудом выдавил я. Кто-нибудь, выключите солнце! — Голова у меня болит!
— Ну извини, — пожал плечами Ромка, — тут уж ничем помочь не могу. Весь запас антипохмелина Вовка месяц назад съел, когда пришел в гости … Он тогда в очередной раз что-то обмывал … В общем, ты понял.
Так! Стоп! Вовка! Нужно взять его с собой.
Свой сотовый я обнаружил в ванной. Притопленный в чашке с грязным бельем, он, судя по всему, уже давно не подавал признаков жизни. Что ж, будет повод поменять мобильник. Главное только, чтоб сим-карта не испортилась …
Любимый, добрый и ласковый братик Ромочка, чтоб ему три дня икалось, наотрез отказывался давать свой мобильник (а где мне еще сим-карту проверять?). Мол, засунешь ее ко мне, а она сырая, а у меня батарейка хорошая, а там все намокнет и работать перестанет, а у меня телефон новый, а ты его испортишь, это тебе все равно, а у меня трубка новая … Прервать эту откровенную пургу мне удалось, лишь когда я сунул брату под нос кулак и
