Полуночная набережная была пустынна. Где-то вдали горели окна работающих допоздна кафе, раздавались напевные аккорды «живой» музыки. Легкий ветер задумчиво перебирал листву…

Шины чуть слышно шелестнули по нагретому за день асфальту. Автомобиль цвета летней степной ночи медленно остановился, раздался щелчок открываемой двери. Недокуренная сигара затухающим метеором рассекла воздух и, перелетев кованые перила, упала в воду.

— Н-ну? — недовольно протянул мужчина, сидевший впереди, около водителя:- И где он?

— Я уверен, он сейчас появится… — робко кашлянул водитель.

— Заткнись, — резко оборвали его. — Твоего мнения никто не спрашивал.

— Простите, босс, — водитель опустил глаза.

Шум шагов. Чуть слышное осторожное покашливание… И внимание того, кого называли «боссом», теперь обратилось на вновь прибывшего:

— Н-ну?

— Все готово, босс, — подобострастно выдохнули в ответ. — Выбранный Вами дом оформлен по Вашему вкусу. Остальные поручения тоже выполнены…

«Босс» медленно вышел из машины. На мгновение выглянула из-под пиджака рубашка цвета венозной крови…

— Кто в городе?

— Их двое или трое… Все живут здесь уже более десяти лет…

— Ученики? Отношения с властями?

— Местные менты ничего о них не знают… Учеников… У каждого не больше пяти — шести. В общем, около двух десятков.

«Босс» задумчиво оперся о машину:

— А что известно о…других?

— Я слышал, у них перемирие с… нашими… Что-то вроде вооруженного перемирия… — неуверенно протянул собеседник «босса»…

— Свободен.

Пришедший кивнул, отступил на шаг, выходя из круга света, даваемого фонарем, и словно растаял в темноте теплой летней ночи.

«Босс» некоторое время стоял молча, облокотившись спиной об автомобиль.

Щелкнул замок двери и мужчина, за мгновение до того, как она начала открываться, схватился за ручку, выпуская с заднего сидения автомобиля молодую девушку.

Она медленно прошла по зеленому газону, разделявшему проезжую часть и тротуар, остановилась у самой реки, взялась за перила…

Он медленно подошел к ней.

С реки веяло прохладой.

— Как мне это все надоело! — тихо протянула девушка.

— Лидия, я…

— Надоело! — с упрямой тоской повторила она. — Мне надоело каждые пять-шесть лет бросать все, куда-то уезжать, куда-то спешить… Надоело опасаться, что кто- то нападет из-за угла… Надоела вся эта Европа, эти поездки…

— Надоела Европа? — хмыкнул он. — Уедем в Америку, в Австралию, да куда ты хочешь! Куда ты хочешь?

— Да никуда! — почти выкрикнула она. — Неужели ты не понимаешь?! Мне надоели не только эти бесконечные переезды! Мне надоела сама такая жизнь! Неужели, ты этого не видишь?!

Вместо ответа он накинул ей на плечи свой пиджак. Это было данью вежливости, не больше — она уже много лет не чувствовала холода… Но она приняла этот дар… Приняла, тихо всхлипнув и положив голову ему на плечо. Он приобнял ее за талию…

Они бы были красивой парой… Были бы. Если бы не неестественная бледность, заливавшая лицо девушки и тонкий белесый шрам, изуродовавший лицо мужчины.

В шесть часов утра, телевизор, включенный каким-то идиотом на полную мощность, торжественно заиграл гимн. Под это громовое бряцанье труб, литавр и прочих музыкальных инструментов, воссоединившихся с отбойным молотком, звучащим у меня в голове я и проснулся.

В шесть часов утра, телевизор, включенный каким-то идиотом на полную мощность, торжественно заиграл гимн. Под это громовое бряцанье труб, литавр и прочих музыкальных инструментов, воссоединившихся с отбойным молотком, звучащим у меня в голове я и проснулся.

Тихо выматерившись сквозь зубы (громко не позволила все та же головная боль), я, не открывая глаз, сполз с дивана и, нащупав кнопку пульта, вырубил «ящик». Судя по тому, что мне это удалось, я находился дома. А раз так, то для того, чтобы попасть на кухню к родимому рассольчику мне нужно, выйдя из комнаты, повернуть на…лево!

Приподняв пальцами веки и поразившись неимоверно яркому утреннему свету (кто придумал, что солнечный свет — это приятно?!), я медленно встал на ноги. После пяти неудачных попыток (асфальтовая болезнь, окаянная! Ну, это когда асфальт, а в данном случае, пол, поднимается так, поднимается… и неожиданно бьет по лицу) мне все-таки удалось доползти до холодильника и вытащить из него спасительный трехлитровый баллон с огуречным рассолом.

Пара глотков, и мне вроде как полегчало. Вот что значит похмельный синдром в действии…

Так, а как же я докатился до такого состояния, а? Изо всех сил напрягая мозги и борясь с головной болью с помощью такого родного рассольчика, я начал вспоминать.