стрелять? Страхозуб извивался между двумя умирающими. Нижняя часть его тела, теперь уже безногая, обвилась вокруг Луки тугими кольцами и сдавливала его. Верхняя часть продолжала выползать через дыру в шее старика.

Я шагнул вперед, ухватил Вегга за шиворот жилета и оттащил его. Укушенная рука уже почернела и раздулась вдвое. Он уставился на меня выскочившими из орбит глазами, а с его губ закапала белая пена.

Где- то кричал Билли Стритер.

Змея вытащила клыки. 'Жжет', тихо проговорил Вегг и больше уже ничего не смог сказать. Горло его раздулось, и язык вывалился наружу. Он упал на пол в предсмертных судорогах. Змея уставилась на меня, подрагивая раздвоенным языком. Глаза ее были черные, змеиные, но в них светилось человеческое сознание. Я поднял револьвер с особым зарядом. У меня была всего одна серебряная пуля, а голова дергалась из стороны в сторону, но я не сомневался, что попаду. Для этого и созданы такие люди, как я. Змея ринулась на меня, сверкнули клыки, и я спустил курок. Выстрел попал в цель, и пуля вошла прямо в разинутую пасть. Голова змеи разлетелась на красные ошметки, которые начали белеть еще до того, как попали на решетку и пол коридора. Мне и раньше случалось видеть такую мучнистую плоть. Это были мозги. Человеческие мозги.

Внезапно изуродованное лицо Олли Анга уставилось на меня из дыры в затылке Луки - человеческое лицо на змеином теле. Между чешуек на этом теле начал пробиваться черный мех, как будто умирающая внутри него сила утратила контроль над обличьями, которые он принимал. За мгновение до того, как тело рухнуло на пол, уцелевший голубой глаз пожелтел и превратился в волчий. Потом существо рухнуло, увлекая за собой несчастного Стега Луку. На полу коридора умирающий оболочник переливался и горел, извивался и изменялся. Я слышал хлопки рвущихся мышц и скрежет преображающихся костей. Появилась босая нога, превратилась в покрытую шерстью лапу, потом снова стала человеческой ступней. Останки Олли Анга содрогнулись и наконец замерли.

Мальчик все еще кричал.

- Иди к своему тюфяку и ляг, -велел я ему. Мой голос звучал довольно твердо. - Закрой глаза и скажи себе, что все кончилось, потому что так оно и есть.

- Я хочу к вам! -прорыдал Билли, бредя к тюфяку. Его щеки были забрызганы кровью. Я сам был весь залит кровью, но он этого не видел. - Идите сюда, ко мне! Пожалуйста, сай, ну пожалуйста!

- Я приду к тебе, как только смогу, -пообещал я. И выполнил обещание.

Этой ночью мы спали втроем, сдвинув вместе соломенные подстилки в вытрезвителе: Джейми - слева, я - справа, юный Билл - посередине.

Самум уже начал стихать, и до самого поздна с улицы доносились звуки веселья: кончину оболочника праздновала вся Дебария.

- Что будет со мной, сай? - спросил Билли перед тем, как окончательно погрузился в сон.

- Все будет хорошо, - ответил я, полагаясь на то, что Эверлинн из Благодати не обманет моих ожиданий.

- Оно мертво? Оно правда умерло, сай Дискейн?

- Правда.

Но перестраховаться надо было в любом случае. После полуночи, когда ветер ослабел до легкого ночного ветерка, а Билл Стритер забылся усталым сном да таким крепким, что до него не добирались даже кошмары, мы с Джейми присоединились к шерифу Пиви на пустыре за тюрьмой. Там мы облили тело Олли Анга керосином. Держа в руках спичку, я спросил, хочет ли кто-нибудь забрать себе его часы в качестве сувенира. Каким-то чудом в борьбе они не пострадали, и секундная стрелка все еще двигалась.

Джейми покачал головой.

- Только не я, - сказал Пиви, - может, в них злой дух! Давай, Роланд. Если можно так тебя звать.

- Конечно можно, - сказал я, чиркнул спичкой и бросил ее. Мы стояли и смотрели, пока от дебарийского оболочника не осталось ничего, кроме костяных головешек, да оплавившейся глыбки металла - некогда его наручных часов.

На следующее утро мы взяли нескольких человек (которые проявили недюжинное рвение) и пошли к железке. А там уже поставить Малыша Гуделку на рельсы было делом нескольких часов. Тревис, наш механ, руководил операцией. Я же завел кучу друзей, сказав, что в полдень все пообедают у Рейси за мой счет, а после забесплатно напьются в 'Злосчастье'.

Вечером намечались городские гулянья, на которых мы с Джейми будем почетными гостями. Я бы с удовольствием обошелся и без них - хотел поскорее вернуться домой, да и многолюдные компании меня не прельщают - но по большому счету это тоже часть работы. Одно хорошо: там будут женщины, и некоторые, без сомнения, будут симпатичными. От них я не откажусь, да и Джейми, думаю, понравится. Ему еще многое предстоит узнать о дамах, и Дебария для этого ничем не хуже других мест.

Мы стояли и наблюдали, как Малыш Гуделка пыхтя разворачивается в направлении Галаада.

- По пути в город заглянем в Благодать? - спросил Джейми. - Узнаем, хотят ли они принять мальчика.

- Ага. Настоятельница сказала, что у нее кое-что для меня есть.

- И ты знаешь, что?

Я покачал головой.

В Благодати Эверлинн, это женщина-гора, ринулась к нам через весь двор, широко раскинув руки. Меня так и подмывало пуститься наутек: на нас словно бы мчался один из тех здоровенных грузовиков, которые когда-то ездили по нефтяным полям возле Куны.

Но она нас не смела, а заключила в свои грудастые объятия. От нее исходил сладкий аромат: смесь корицы, чабреца и выпечки. Она поцеловала Джейми в щеку - тот весь зарделся. А меня наградила смачным поцелуем в губы. Некоторое время мы видели вокруг себя только ее затейливые развевающиеся на ветру одеяния да ее шелковый капюшон. Наконец она отступила, лицо ее сияло.

- Какую же огромную услугу вы оказали городу! Мы все говорим спасибо!

Я улыбнулся.

- Сай Эверлинн, вы слишком добры.

- Глупости какие! Вы же пообедкаете с нами, да? И вина попьете, но только немножко - не сомневаюсь, что вечером выпивки будет вдосталь, - она проказливо подмигнула Джейми, - но поосторожнее там со всеми этими тостами. Выпив лишнего, мужчина уже не такой уж и мужчина, да и кое-какие минуты потом в памяти не останутся, - она запнулась, а затем на лице ее заиграла понимающая улыбка, которая не очень-то сочеталась с ее одеяниями.

- Хотя… может, оно и к лучшему.

Джейми покраснел еще сильнее, но промолчал.

- Мы увидели, что вы идете к нам, - сказала Эверлинн, - и кое-кто еще здесь хочет вас поблагодарить.

Она отошла в сторону, и мы увидели миниатюрную сестру благодати по имени Фортуна. Она все еще была в бинтах, но уже не так походила на злого духа, как в прошлый раз, а незабинтованная сторона лица светилась радостью и облегчением. Сестра робко ступила вперед.

- Я снова могу спать. А иногда меня даже не беспокоят кошмары.

И тут она подобрала свою серую рясу и упала перед нами на колени, чем очень меня смутила.

- Я, сестра Фортуна, бывшая Энни Клей, благодарю вас. Как и мы все, но я хочу поблагодарить вас лично, от всего сердца.

Я мягко взял ее за плечи.

- Встань, женщина. Не преклоняйся перед такими, как мы.

Она посмотрела на меня сияющими глазами и поцеловала в щеку той стороной рта, которая все еще была способна целовать. Потом побежала через весь двор к какому-то строению. Наверное, к кухне, потому что из той части гасьи до нас доносились чудесные запахи.

Эверлинн проводила ее любящей улыбкой, а затем повернулась ко мне.

- Есть такой мальчик… - начал я.

Она кивнула.

- Билл Стритер. Знаю я его и все, что с ним приключилось. В город мы не ходим, но иногда город