— Я больше не верю в любовь.
Разве Трой не вел себя, как ведут влюбленные? Романтические открытки, постоянные телефонные звонки. Вчерашний вечер они провели вместе, держались за руки, улыбались друг другу. Он непревзойденный актер, а она слепая дурочка, не заметившая в нем никакой фальши.
— Вы не хотели бы сейчас отключиться и хорошенько выспаться? — с откровенной надеждой осведомился Зак.
— Очень, очень хотела бы, — сдавленно прошептала Эва.
Наступило многозначительное молчание, смысл которого она не могла понять. Наконец с губ ее спутника сорвался мрачный смешок.
— Я действительно не знал, что ваши чувства настолько глубоки.
Да, Эва не привыкла проявлять свои чувства. Она научилась этому еще в детстве. Но сегодня ее грубо вырвали из защитной раковины.
— Мне казалось, вы больше увлечены свадебной мишурой, всеми этими обойными и мебельными каталогами, образчиками тканей, открытками… — перечислял он язвительно, но с еле уловимым оттенком горечи.
— Я хотела иметь дом, который стал бы по-настоящему моим. Легко смеяться над тем, что вы имели всегда.
Эва бросила на Зака сердитый взгляд и снова отвернулась, но его образ продолжал стоять у нее перед глазами. Блестящие черные волосы, разлетающиеся брови, жесткие очертания носа и губ, холодный блеск глаз. Жестокость — вот подходящее слово. Он был бы замечательно красив, если бы не неприятный отпечаток подавляющего превосходства и непреклонной воли.
В висках у Эвы глухо стучало.
— Я даже не спросила вас, куда мы едем.
— Вы в полной безопасности. Но сегодня вам не придется самой принимать решения.
Эва устало закрыла глаза. Единственному изо всех мужчин на земле, которому ей бы раньше и в голову не пришло довериться, она вдруг инстинктивно поверила.
Зак Сфаэлос — защитник и покровитель! Следовало бы посмеяться над подобной мыслью, но вместо этого она заснула.
Девушка всплыла из глубин кошмара с сильно бьющимся сердцем, покрытая испариной. Она резко, так что закружилась голова, села в постели и обнаружила, что находится в совсем незнакомой комнате. С двух сторон широкой кровати горели ночники. Она была накрыта шелковой простыней. К влажному телу липла тонкая ажурная ночная рубашка.
— Где я? — прошептала она одними губами и замерла, увидев, как со стула, стоявшего в темном углу, поднялась высокая мужская фигура. — О господи, о чем я спрашиваю, — пробормотала Эва, когда отрывочные воспоминания сложились в ее голове в цельную картину.
— Это мой дом. Я решил, что оставлять вас одну в квартире фирмы будет не очень-то осмотрительно, — пояснил Зак как ни в чем не бывало.
— А ваша вечеринка?
— Отменяется. Это была не слишком блестящая идея.
Сквозь полуопущенные ресницы Эва, словно зачарованная, изучала его лицо. Все казалось ей нереальным — и события дня, и, конечно же, необычайная перемена, происшедшая в их отношениях несколько часов назад. Почему? Неужели она так привлекает Зака, что нравится ему даже такая?
— Я попрошу, чтобы принесли поесть.
Дверь закрылась, но Эва продолжала смотреть на то место, где он только что стоял. Сегодня она так глупо напилась, а Зак оказался рядом. Но разве он мог ожидать, что ей потребуется помощь и поддержка. А вечеринка? Не слишком блестящая идея. Он сказал это так, словно вечеринка была задумана для ее развлечения, а это уж полная чушь.
Нет, она просто неправильно поняла его.
Эва соскользнула с постели. Голова все еще немного кружилась. Она поморщилась, почувствовав противный привкус во рту, и чрезвычайно обрадовалась, обнаружив за одной из дверей ванную.
Увидев себя в зеркале, бледную, растрепанную, девушка ужаснулась. Она стащила с себя ночную рубашку и шагнула в душевую кабину, радуясь теплой воде и пышной мыльной пене, которые несли блаженное ощущение чистоты.
Кто раздел ее и уложил в постель? Зак? Как странно, еще вчера она тысячу раз умерла бы от стыда при этой мысли. Сегодня она сознавала, что и так во многом предстала перед Заком Сфаэлосом не в самом выгодном свете. А некогда заботливо, словно святыня, оберегаемая неприкосновенность ее тела перестала казаться заслуживающей такого беспокойства.
Почему бы не признать, что она сама толкнула Троя в объятия Абигайль? Она отказывалась принадлежать ему до свадьбы. Глухая ко всем его доводам, Эва твердо решила дождаться первой брачной ночи. Она воображала, что подобная сдержанность придаст особый смысл клятвам перед алтарем. Но теперь у нее не будет никакой свадьбы. И мало утешительного в том, что она сохранила невинность, потеряв любимого человека. Может, она получила по заслугам? Поставила на первое место свои жалкие принципы, и к чему они ее привели?
Вернувшись в спальню, Эва бросилась на кровать и спрятала лицо в подушки, преданная любимым, отвергнутая, невыносимо страдающая от унижения. Теперь ничто никогда не вернет ей чувства самоуважения.
Она не слышала, как открылась дверь, и мгновенно застыла, почувствовав прикосновение мужских рук. Ее ноздри затрепетали, уловив запах Зака. Она медленно, очень медленно повернулась и потянулась к нему. Нет, она не должна этого делать! Но так хорошо ощущать его рядом. Во рту у Эвы пересохло, она задышала часто и неровно. Пальцы неловко, дюйм за дюймом, скользили по широкому плечу. Собственная смелость почти парализовала ее.
Тишина давила на барабанные перепонки.
Мужчина негромко перевел дыхание, и Эва чувствовала, как напряглись мускулы его упругого тела, слышала совсем рядом частый стук сердца Зака.
Впервые за много часов Эва улыбнулась, испытывая удивившее ее саму чувство благодарности к этому мужчине, и придвинулась ближе. Ее ладонь легла на его грудь, и она уловила сквозь тонкую ткань рубашки жар тела. Реакция Зака была отрезвляющей.
— Это что, жест отчаяния или попытка самообмана? — спросил он мягко. — Я не он. У вас не получится закрыть глаза и представить, что вы с ним.
— Я помню, кто вы, — прошептала она. Рядом с ним, даже не закрывая глаз, Эва ощущала себя словно в волшебном сне.
В ответ на ее слова длинные гибкие пальцы осторожно обхватили ее запястья и слегка отодвинули девушку назад. Зак пристально и сурово всматривался в ее смущенное лицо.
— Сейчас мое желание уже не пугает вас, — напряженно сказал он.
Это была правда, хотя Эва и не догадалась об этом первая. От этого утверждения щеки девушки залил яркий румянец.
— Да…
— Но это должно произойти не так. — Его выразительные губы сжались. — И не сегодня.
