— Я помню.

Никогда не видела, чтобы кто-то улыбался так долго. Улыбка как будто приросла к его лицу.

— Кстати, ты еще не извинилась.

— За что?

Толпа продолжает перемещаться ближе к сцене. Вокруг нас с Алексом практически никого нет, только иногда кто-то из ребят, подпевая группе на сцене, проходит мимо, но большую часть времени мы совершенно одни.

— Ты меня подвела.

Алекс чуть приподнимает уголок рта, и у меня снова возникает такое чувство, как будто он хочет по секрету сказать мне что-то восхитительное.

— Ты так и не появилась в Глухой бухте в тот день.

Я чувствую себя триумфатором — он на самом деле ждал меня там! Он действительно хотел, чтобы я с ним встретилась! И в то же время во мне нарастает тревога. Ему от меня что-то нужно. Я не знаю, что именно, но я это чувствую, и это меня пугает.

— Ну? — Алекс скрещивает руки на груди и, продолжая улыбаться, раскачивается с пятки на носок. — Ты собираешься извиняться?

Эта его непринужденность и уверенность в себе начинают действовать мне на нервы, так же как это было возле лабораторий. Это так несправедливо. Я-то чувствую себя совсем иначе, как будто меня вот-вот хватит инфаркт или я растаю от бессилия и превращусь в лужу.

— Я не извиняюсь перед обманщиками, — говорю я и сама поражаюсь тому, как уверенно звучит мой голос.

Алекс морщится.

— И как это нужно понимать?

— Да ладно тебе, — я закатываю глаза и с каждой секундой чувствую себя все увереннее. — Ты соврал о том, что не видел меня на эвалуации. — Я загибаю пальцы, отсчитывая каждую его ложь. — Соврал, что не узнал меня, даже соврал, будто вовсе не был в лабораториях в день эвалуации.

— Хорошо, хорошо, — Алекс поднимает руки. — Я извиняюсь, устраивает? Ты права, мне надо оправдаться. Я говорил тебе, что охранникам запрещено находиться в лабораториях в день эвалуации. Чтобы не помешать процессу или что-то в этом роде, не знаю. Но мне правда нужно было выпить чашку кофе, а на втором этаже в комплексе «С» автомат с отличным кофе с настоящим молоком и прочее, так что я воспользовался своим кодом и проник внутрь. Вот и все. Из-за этого я мог потерять место. А работаю в этих дурацких лабораториях, только чтобы оплачивать учебу…

Алекс умолкает. Сейчас он не выглядит уверенным в себе, похоже, он волнуется, словно боится услышать, что я ему скажу.

— Ну а на галерее ты по какой причине оказался? — продолжаю допытываться я. — Зачем ты за мной наблюдал?

— Я так и не добрался до второго этажа, — говорит Алекс и при этом внимательно смотрит мне в глаза, как будто оценивает мою реакцию на его слова. — Я зашел внутрь и сразу услышал этот шум. Рев, грохот и что-то еще. Какие-то вопли и крики.

Я на секунду закрываю глаза, вспоминаю ослепительно яркий белый свет, то, как мне казалось, будто океанские волны бьются за стенами лаборатории и я слышу через пропасть десяти лет крик мамы. Когда я открываю глаза, Алекс по-прежнему внимательно на меня смотрит.

— Вообще-то я понятия не имел, что происходит. Я тогда подумал… Не знаю, может, это глупо, но я подумал, что лаборатории подверглись нападению или что-то вроде того. А потом, пока я там стоял, вдруг меня атаковала сотня коров… — Алекс пожимает плечами. — Слева была лестница. Я перепугался и решил ею воспользоваться. Коровы-то по лестницам бегать не умеют. — И снова улыбка, на этот раз мимолетная и неуверенная. — Так я оказался на галерее.

Абсолютно нормальное, логичное объяснение. Я чувствую облегчение и уже не так боюсь его. И в то же время в груди зарождается какое-то ноющее чувство, какая-то тоска или разочарование. А упрямство не дает мне поверить ему до конца. Я же помню, как он стоял на галерее — голова запрокинута, смеется, помню, как он мне подмигнул. Ему было весело, он был уверен в себе и даже счастлив. Но только не напуган.

Мир без страха…

— Так, значит, ты ничего не знаешь о том, как… как это произошло?

Мне даже не верится, что у меня хватило духу задать этот вопрос. Я сжимаю кулаки и надеюсь, что Алекс не замечает напряжение в моем голосе.

— Ты имеешь в виду путаницу с доставкой груза? — как ни в чем не бывало переспрашивает Алекс, он даже не запнулся, видимо, как все исцеленные, он не подвергает сомнению официальную версию, и это меня окончательно успокаивает. — Я в тот день не отвечал за доставку грузов. Отвечал другой парень, Сэл. Его уволили. По инструкции машины надо досматривать, я думаю, он этого не сделал. — Алекс наклоняет голову набок и разводит руки в стороны: — Ответ засчитан?

— Засчитан, — говорю я, но в груди все равно щемит.

Если совсем недавно мне отчаянно хотелось вырваться из дома, то теперь мне бы хотелось, как по мановению волшебной палочки, оказаться там, сидеть в своей кровати и думать, что мне приснился сон об этой вечеринке, на которой был Алекс.

— Ну? — Алекс кивает в сторону амбара. — Как думаешь, если подойти ближе, нас не затопчут?

Группа играет какую-то громкую музыку в быстром темпе. Я даже не понимаю, чем она раньше меня так привлекала. Теперь для меня это просто назойливый шум. Я игнорирую тот факт, что Алекс только что сказал «нас», по какой-то причине это слово в его ироничном исполнении подкупает.

— Вообще-то я шла домой.

Я понимаю, что злюсь на Алекса, сама не знаю за что… Наверное, за то, что он оказался не тем, за кого я его считала. Хотя я должна радоваться, что он нормальный, исцеленный и неопасный.

— Домой? — удивленно переспрашивает Алекс. — Ты не можешь уйти домой.

Я всегда соблюдаю осторожность и стараюсь не поддаваться таким чувствам, как злость или раздражение. В доме тети Кэрол я просто не могу себе этого позволить. Слишком многим я ей обязана. К тому же после парочки истерик, которые я закатила, когда была еще маленькой, она постоянно смотрит на меня, словно анализирует, словно оценивает мое состояние. Ненавижу этот ее взгляд. Я знаю, она тогда подумала: «В точности как ее мать». Но сейчас я не сдерживаюсь и даю волю злости. Меня тошнит оттого, что люди вокруг изображают, будто этот мир, этот другой мир — нормальный, а я — ненормальная. Это несправедливо. Как будто все правила вдруг поменялись, а меня забыли предупредить.

— Могу и уйду.

Я разворачиваюсь и начинаю подниматься по холму, в расчете на то, что Алекс от меня отстанет. Но к моему удивлению, он не отстает.

— Подожди!

Алекс в несколько прыжков нагоняет меня, я резко оборачиваюсь и смотрю прямо ему в лицо.

— Что ты делаешь?

И снова меня поражает, насколько уверенно звучит мой голос, если учитывать, что сердце при этом чуть из груди не выскакивает. Может быть, в этом и есть секрет общения с парнями, может, просто надо все время злиться на них?

— О чем ты? — Мы оба запыхались после быстрого подъема, но Алекс все равно улыбается. — Я просто хочу с тобой поговорить.

— Ты преследуешь меня, — я скрещиваю руки на груди, этим я как бы перекрываю дистанцию между нами. — Ты опять меня преследуешь.

— Опять?

Вот оно. Алекс отступает на шаг, мне удалось его удивить, и это доставляет мне удовольствие.

— Опять? — ничего не понимая, переспрашивает Алекс.

Я даже злорадствую — хоть раз не я, а он не может подобрать нужные слова. А мне для этого не требуется особых усилий.

— Мне кажется, немного странно, что я всю жизнь удачно прожила и ни разу тебя не видела, а