она. — И Мэрилин! Мы должны разыскать Мэрилин, Ральф. Она на седьмом месяце!

— Она наверху, — ответил Ральф, хватая Элен за руку, когда женщина попыталась спуститься в горящий подвал. — Она и Гретхен Тиллбери. А теперь давай выбираться отсюда.

Ральф и Элен вышли из подвала в облаке темно-серого дыма, являя собой результат самого удачного фокуса иллюзиониста мирового класса. Они действительно оказались на заднем дворе. На свежем ветру трепетали развешанные платья, слаксы, нижнее белье и простыни. Пока Ральф оглядывался, объятая пламенем кровельная дранка приземлилась на одну из простынь, превращая ее в горящий факел. В окнах кухни бился огонь.

Элен пошатнулась, и Ральф обнял ее за талию, чтобы женщина не упала.

Она обхватила его за шею и попыталась спросить насчет Натали, но увидела малышку на руках у Луизы и немного расслабилась. Ральф покрепче обхватил Элен и потянул ее прочь от подвала. Попутно он заметил на земле рядом с распахнутой дверью то, что осталось от нового навесного замка. Тот, странно скрученный, был расколот на две части, словно его разорвали невероятно сильные руки.

В футах сорока, возле угла дома, столпились женщины, с ними разговаривала Луиза, удерживая всех на месте.

Ральф подумал, что им не так уж трудно будет все уладить — стрельба из опорного пункта полиции не прекратилась, но значительно ослабела.

— ПИКЕРИНГ! — Голос вроде бы принадлежал Лейдекеру, хотя мегафон и вносил свои коррективы. — ПОЧЕМУ ТЕБЕ ХОТЬ ЕДИНСТВЕННЫЙ РАЗ В ЖИЗНИ НЕ ПОСТУПИТЬ РАЗУМНО? СДАВАЙСЯ, ПОКА ВОЗМОЖНО!

И вновь звук приближающихся сирен, среди которых выделялось завывание сирены «скорой помощи». Ральф подвел Элен к группе женщин. Луиза передала Натали матери, затем сложила ладони рупором.

— Эй! — крикнула она. — Послушайте, вы можете… — Она закашлялась, согнулась, из припухших от дыма глаз брызнули слезы.

— Луиза? — Ральф встревожился. Боковым зрением он увидел, как Элен покрывает лицо Ее Величества Малышки горячими поцелуями.

— Все в порядке, — отозвалась Луиза, вытирая ладонью слезы. — Это из-за дыма, будь он неладен. — Она снова сложила ладони рупором. — Вы меня слышите?

Массированная стрельба прекратилась, раздавались лишь одиночные выстрелы. И все же Ральф считал, что одной маленькой пули вполне достаточно, чтобы убить невинную женщину.

— Лейдекер! — крикнул он. — Джон Лейдекер!

Небольшая заминка, а затем усиленный мегафоном голос отдал команду, обрадовавшую Ральфа:

— ПРЕКРАТИТЬ ОГОНЬ!

Еще один выстрел, и вдруг тишина, лишь подчеркиваемая потрескиванием горящего дома.

— КТО СО МНОЙ ГОВОРИТ? НАЗОВИТЕСЬ!

Но Ральф считал, что у него и без этого достаточно проблем.

— Здесь за домом женщины! — крикнул он, пытаясь побороть подступающий кашель. — Я направляю их к вам!

— НЕТ! — ответил Лейдекер. — НА ПЕРВОМ ЭТАЖЕ ДОМА ЗАСЕЛ МАНЬЯК С АВТОМАТОМ! ОН УБИЛ УЖЕ НЕСКОЛЬКО ЧЕЛОВЕК!

Одна из женщин застонала при этих словах и закрыла лицо руками. Ральф прочистил горящее горло — в этот момент он готов был отдать все деньги, имевшиеся в его распоряжении, за одну-единственную бутылочку ледяной колы — и крикнул в ответ:

— Не волнуйтесь насчет Пикеринга. Он… Но что на самом деле произошло с Пикерингом? Отличный вопрос, не так ли?

— Мистер Пикеринг сейчас в бессознательном состоянии! Поэтому он и не стреляет! — ответила вместо него Луиза. Ральф не считал, что определение «бессознательное» полностью подходило описанию состояния Пикеринга, но и оно годилось. — Женщины выйдут из-за дома с поднятыми руками! Не стреляйте!

Обещайте, что стрельбы не будет!

Тишина. Затем:

— СТРЕЛЯТЬ НЕ БУДЕМ, НАДЕЮСЬ, ВЫ ЗНАЕТЕ, О ЧЕМ ГОВОРИТЕ, МАДАМ.

Ральф кивнул матери мальчугана:

— А теперь иди. Вы вдвоем возглавите парад.

— Вы уверены, что нас не убьют? — Сходящие синяки на лице молодой женщины (лицо это тоже показалось Ральфу смутно знакомым) говорили о том, что вопрос, убьют или не убьют ее и ее сына, был жизненно важным. — Вы уверены?

— Да, — по-прежнему утирая струящиеся из глаз слезы, ответила Луиза. — Только поднимите руки вверх. Тебе ведь это не составит труда, малыш? Ребенок вскинул руки с энтузиазмом ветерана игры «гангстеры-и-полиция», но его сияющие глазенки так и сверлили лицо Ральфа.

«Розовые розы, — подумал Ральф. — Если бы я мог видеть его ауру, она была бы именно такого цвета».

Он не знал, интуиция это или воспоминание, однако в своем знании был уверен.

— А как же люди, находящиеся в здании? — спросила вторая женщина.

— Что, если они откроют огонь? У них есть оружие — ясно, что они нас перестреляют.

— Из здания огонь вестись больше не будет, — успокоил ее Ральф. — А теперь идите.

Мать мальчугана еще раз недоверчиво взглянула на Ральфа, затем перевела взгляд на сынишку:

— Ты готов, Пэт?

— Да, — ответил Пэт и улыбнулся.

Его мать кивнула и подняла руку. Второй рукой она обвила мальчугана за плечи в хрупком жесте защиты, тронувшем Ральфа до глубины души. Они зашли за угол дома.

— Не стреляйте! — крикнула женщина. — Мы подняли руки, со мной мой сын, не стреляйте!

Остальные немного подождали, затем женщина, закрывавшая лицо руками, тоже сделала шаг, за ней последовала еще одна мать, держа дочурку на руках (малышка послушно подняла ручки). Недавние пленницы вытянулись вереницей, кашляя и подняв руки вверх. Когда Элен пристроилась в конце шеренги, Ральф дотронулся до ее плеча. Она взглянула на него, в ее покрасневших глазах отразились спокойствие и удивление.

— Второй раз ты оказываешься рядом, когда мы с Натали попадаем в беду, — сказала Элен. — Может быть, ты наш ангел-хранитель, Ральф?

— Может быть, — ответил Ральф. — Все возможно. Послушай, Элен, у нас мало времени. Гретхен мертва.

Она кивнула и расплакалась.

— Я знала. Не хотела верить, но все равно каким-то образом мне стало известно о ее смерти.

— Мне очень жаль.

— Все было так хорошо, когда появились эти — конечно, мы нервничали, но много смеялись и болтали. Нам еще многое нужно было успеть подготовить к предстоящему выступлению Сьюзен Дэй.

— Именно о вечере я хотел бы поговорить с тобой, Элен. — Ральф тщательно подбирал слова. — Как ты считаешь…

— Мы готовили завтрак, когда появились эти. — Женщина говорила так, будто и не слышала слов Ральфа; скорее всего, так оно и было. Натали прижалась к плечу матери, и хотя она еще кашляла, но уже перестала плакать.

Находясь в безопасном кольце материнских рук, она с забавной серьезностью таращила глазенки то на Ральфа, то на Луизу.

— Элен… — заговорила Луиза.

— Вот, посмотри. — Элен указала на старый коричневый «кадиллак», припаркованный рядом с ветхим сараем, некогда служившим давильней; теперь «кадиллак» был в ужасном состоянии — ветровое стекло в