— Грохот, как во Вьетнаме. Не будете ли вы так любезны сказать вашей жене, что невежливо…

— Глазеть? Но она вовсе не смотрит. Правда. — Ральф отступил в сторону. Луиза стояла у дверей и смотрела на улицу, повернувшись к ним спиной. — Вот, видите?

Зое не отвечала несколько секунд, внимательно разглядывая Луизу.

Наконец она произнесла:

— Вижу. А теперь, почему бы вам обоим не удалиться?

— Хорошо, хорошо. Расстаемся друзьями?

— Как хотите, — не глядя на Ральфа, ответила Зое. Когда Ральф подошел к Луизе, он увидел, что ее аура вернулась к своему более разреженному состоянию, но стала намного ярче.

— Ты устала, Луиза? — нежно спросил он.

— Нет. Теперь я чувствую себя отлично. Пойдем. Ральф начал было открывать дверь, но вдруг замер.

— Ты взяла мою ручку?

— Нет, она осталась на столе.

Ральф вернулся. Под его посланием Луиза дописала постскриптум:

«В 1989 году у вас родился ребенок, но вы отдали его в приют Святой Анны в Провиденсе, штат Род- Айленд. Сходите на прием к врачу, пока не поздно, Зое. Это не шутка а не дешевый трюк. Мы знаем, о чем говорим».

— Слушай, — произнес Ральф, присоединяясь к Луизе. — Она же перепугается до смерти.

— Если она вовремя получит консультацию врача, остальное не так уж важно.

Ральф кивнул, и они вышли на улицу.

— Ты узнала о ребенке, когда углубилась в ее ауру? — поинтересовался Ральф.

Луиза кивнула. Восточная часть Дерри сверкала ярким разноцветном красок. Теперь тайный свет возвращался с трудом.

— Не думаю, что я взяла много… Ее вещества, — проговорила Луиза, — но у меня возникло ощущение, будто я проглотила женщину целиком.

Ральф вспомнил недавно прочитанную статью в научном журнале.

— Если каждая клеточка нашего тела содержит в себе информацию о том, хорошо или плохо мы сделаны, — сказал он, — то почему бы и каждому фрагменту ауры не включать полную информацию о том, что мы собой представляем?

— Звучит не очень научно, Ральф. — Луиза, улыбнувшись, коснулась его руки. — Однако вполне правдоподобно.

Ральф усмехнулся в ответ.

— Тебе тоже следует немного подкрепиться, — сказала она. — Хотя я до сих пор считаю это в некотором смысле воровством, однако без подпитки она может упасть в обморок.

— Последую твоему совету, как только подвернется случай. А сейчас я хочу только одного — поскорее добраться до Хай-Ридж. — Ральф сел за руль, но рука его дрогнула, едва коснувшись ключа зажигания.

— Ральф? В чем дело?

— Ни в чем… И во всем. Не могу вести машину в таком состоянии.

Либо врежусь в телеграфный столб, либо завезу нас прямехонько в чью-то гостиную.

Посмотрев в небо, Ральф увидел знакомую огромную «птицу», распластавшуюся над тарелкой антенны спутниковой связи многоквартирного дома. Лимонная дымка вздымалась вверх от распростертых вширь доисторических крыльев. «Разве ты видишь это! — сомневаясь, поинтересовалась скептическая часть его разума. — Ты уверен, Ральф? Ты действительно уверен!»

«Да, я вижу. К счастью или к несчастью, но я вижу все это… Однако если и есть подходящее время для подобного видения, то определенно это не настоящий момент».

Сконцентрировавшись, он ощутил внутри себя щелчок. Птица растаяла, словно изображение призрака на экране телевизора. Мягко светящаяся палитра утренних красок утратила вибрирующую интенсивность. Ральф слишком долго воспринимал иную часть мира, чтобы заметить, как цвета переходят один в другой, сливаясь и образуя яркую молочно-голубую дымку, впервые увиденную Ральфом во время посещения бара вместе с Джо Уайзером; затем испарилась и дымка. Ральф испытывал непреодолимое желание уронить голову на руки и заснуть. Но вместо этого он, сделав несколько медленных, глубоких вдохов, повернул ключ зажигания. Мотор заворчал, вызывая к жизни постукивание, звучавшее теперь намного громче.

— Что это такое? — поинтересовалась Луиза.

— Не знаю, — отозвался Ральф, но он знал — либо сцепление, либо клапан. В любом случае, если так пойдет и дальше, им не поздоровится.

Наконец постукивание ослабло, и Ральф тронул машину с места.

— Толкни меня в бок, если увидишь, что я засыпаю, Луиза.

— На это можешь рассчитывать, — отозвалась она. — А теперь поехали.

«Данкин донатс» на Ньюпорт-авеню — настоящий рай для сладкоежек — представлял собой веселенькое розовое здание, которое соседствовало с обшарпанными ветхими домами, выстроенными в основном за один год — 1946).

Не будьте строги, это ведь Олд-Кейп, где преобладали старые автомобили с надписями типа: «НЕ ОСУЖДАЙТЕ, ЧТО Я ГОЛОСОВАЛ ЗА РОССА ПЕРО», где непременным атрибутом каждого дома была старомодная скульптура, где девушки в шестнадцать лет становились как динамит, а к двадцати четырем превращались в толстозадых, пустоглазых квочек, окруженных двумя-тремя отпрысками.

Двое мальчишек увлеченно выписывали круги на ярко разукрашенных, с экстравагантно загнутыми вверх рулями велосипедах со сноровкой, говорившей о большом опыте по части видеоигр и о возможности получения высокооплачиваемой работы авиадиспетчеров в будущем… Если им удастся избежать участи наркоманов или не погибнуть в автокатастрофе. Их кепки были лихо сдвинуты козырьком назад. Ральф подумал, почему ребята не в школе, затем решил, что ему все равно. Возможно, мальчишкам это тоже было безразлично.

Внезапно два велосипеда, до настоящего момента с легкостью избегавших друг друга, столкнулись. Мальчишки упали на асфальт, но мгновенно вскочили на ноги. У Ральфа отлегло от сердца, когда он увидел, что никто не пострадал; их ауры даже не отреагировали на инцидент.

— Ах ты, чертов писюн! — раздраженно крикнул парнишка в футболке с изображением «Нирваны» <'Нирвана' — популярная группа, основу репертуара которой в основном составляет медитативная музыка.> своему дружку. Ему было никак не больше одиннадцати. — Ездишь на велике так же, как старики трахаются!

— Я что-то услышал, — оправдывался второй, нахлобучивая бейсболку на светлые волосы. — Такой грохот! Только не говори, что ничего не слышал!

— Какой там к черту грохот, — ответил Нирвана. Он растопырил пальцы, которые теперь были грязны (или просто стали еще грязнее), а из двух-трех незначительных царапин сочилась кровь. — Посмотри-ка на это, чертов водила!

— Выживешь, — ответил его дружок.

— Да, но… — Нирвана заметил Ральфа, прислонившегося к бамперу «олдсмобиля» и наблюдавшего за ними. — На что это ты, черт бы тебя побрал, смотришь?

— На тебя и твоего приятеля, — ответил Ральф. — И все.

— Все, да?

— Да — конец истории.