— Подержите! — обратился он к людям, стоявшим около него.

Четыре руки одновременно протянулись к сумке, но она все же упала на песок и раскрылась. Он выхватил из нее ножницы, тампон и вскрыл пакет с бинтом.

Женщина по-прежнему лежала молча, глядя прямо перед собой немигающими глазами. Тело ее напряглось и словно окаменело.

— Не волнуйся, мать, — сказал Равик, — все будет в порядке.

Удар пришелся в плечо и шею. Плечо было раздроблено, ключица сломана. Размозженный сустав, по-видимому, не сможет больше сгибаться.

— Так. С левой рукой мы покончили, — сказал Равик и стал осторожно ощупывать затылок. Кожа была в ссадинах. Продолжая обследование, он осмотрел ногу и обнаружил вывих ступни. Серые чулки, много раз штопанные, но без единой дырочки; черная подвязка ниже колена — сколько раз он видел все это. Черные латаные туфли, шнурки, завязанные двойным узлом.

— Кто-нибудь вызвал «скорую помощь»? — спросил он.

Ему ответили не сразу.

— Вызвали, кажется… Полицейский позвонил, — сказал кто-то немного погодя.

Равик поднял голову.

— Полицейский? Где он?

— Там… возле убитого…

Равик встал.

— Ну, тогда все в порядке.

Он хотел уйти. В это время сквозь толпу протиснулся полицейский — молодой человек с блокнотом в руке. Он нервно слюнявил огрызок карандаша.

— Минуточку, — проговорил полицейский и стал что-то записывать.

— Тут все в порядке, — сказал Равик.

— Минуточку, мсье.

— Я очень спешу. У меня срочный вызов.

— Минуточку, мсье. Вы врач?

— Я перевязал артерию, вот и все. Остается дожидаться «скорой помощи».

— Одну секунду, мсье! Я должен записать вашу фамилию. Вы ведь свидетель.

— Я не видел, как случилось несчастье. Пришел позднее.

— Все равно, я должен все записать. Это очень тяжелый случай, мсье!

— Вижу! — сказал Равик.

Полицейский спросил у женщины ее фамилию. Женщина молчала. Невидящими глазами она в упор глядела на него. Обуреваемый непомерным усердием, полицейский нагнулся над ней. Равик огляделся. Толпа окружила его стеной. Пробиться было невозможно.

— Послушайте, — обратился он к полицейскому. — Я очень спешу.

— Прекрасно вас понимаю, мсье! Тогда тем более не усложняйте дело. Я должен записать все по порядку. Вы свидетель, а для нас это очень важно. Вдруг женщина умрет?

— Она не умрет.

— Этого никогда нельзя знать заранее. К тому же, очевидно, придется решать вопрос о пособии за увечье.

— Вы вызвали «скорую помощь»?

— Это сделал мой коллега… Да не мешайте же мне, иначе мы никогда не покончим с этим.

— Здесь женщина умирает, а вы хотите уйти, — укоризненно сказал один из рабочих Равику.

— Она и умерла бы, не окажись я здесь.

— А я вам что говорю? — добавил рабочий вопреки всякой логике. — Вот и выходит, что вы должны остаться.

Щелкнул затвор фотоаппарата. Какой-то человек в шляпе, сдвинутой на затылок, улыбнулся.

— Не угодно ли вам еще раз нагнуться, будто вы закрепляете повязку? — обратился он к Равику.

— Нет, не угодно.

— Я из газеты, — сказал фотограф. — Мы поместим снимок с вашим адресом и подписью. Сообщим, что вы спасли пострадавшую. Неплохая реклама для врача. Прошу стать сюда… Тут больше света.

— Убирайтесь к черту! — проговорил Равик. — Женщине срочно нужна «скорая помощь». Я наложил временную повязку, ее нужно очень быстро сменить. Срочно вызывайте «скорую помощь».

— Всему свой черед, мсье, — заявил полицейский. — Сперва надо составить протокол.

— А тот, мертвый, уже сказал тебе, как его зовут? — вмешался в разговор какой-то подросток.

— Заткнись! — прикрикнул на него полицейский и сплюнул ему под ноги.

— Сделайте еще один снимок отсюда, — попросил кто-то фоторепортера.

— Зачем?

— Пусть будет видно, что женщина находилась на огороженной части тротуара. Тут везде огорожено. Вон посмотрите… — говоривший показал на косо прибитую дощечку с надписью: «Внимание! Проход запрещен!» — Снимите так, чтобы была видна надпись. Нам это необходимо. О пособии за увечье не может и речи быть.

— Я фотокорреспондент, — возразил человек в шляпе. — Снимаю только то, что считаю интересным.

— А разве это не интересно? Что же тогда интересно? Получится отличный снимок с надписью на заднем плане.

— Надписи нас не интересуют. Интересно показать происшествие…

— Тогда занесите это в протокол. — Человек почтительно тронул полицейского за плечо.

— Да кто вы такой? — огрызнулся тот.

— Я представитель строительной фирмы.

— Прекрасно, — сказал полицейский. — Тогда вы тоже останетесь здесь… Так как же вас зовут? Должны же вы знать, как вас зовут? — обратился он к женщине.

Женщина беззвучно пошевелила губами. Ее веки затрепетали, как бабочки. Смертельно усталые, серые мотыльки, подумал Равик. И тут же: до чего все-таки я глуп! Мне давно пора убираться отсюда!

— Черт возьми! — сказал полицейский. — Уж не спятила ли она? Вот задаст работы! А у меня в три кончается дежурство.

— Марсель… — неожиданно проговорила женщина.

— Что вы сказали? Ну, ну? Что вы сказали? — Полицейский снова склонился над ней.

Женщина молчала.

— Что вы сказали? — Полицейский выдержал паузу. — Повторите! Повторите еще раз!

Женщина молчала.

— А, пропадите вы пропадом со всей вашей проклятой болтовней, — накинулся он на представителя строительной фирмы. — Ну как тут составишь протокол?

В этот момент снова щелкнул затвор фотоаппарата.

— Благодарю, — сказал репортер. — Получится очень живая сценка.

— А наш фирменный знак попал в кадр? — спросил представитель строительной фирмы, отмахиваясь от полицейского. — Я немедленно заказываю полдюжины снимков.

— Не попал, — заявил фоторепортер. — Я социалист. Лучше бы уплатили по страховке, жалкий холуй, цепной пес миллионеров.

Раздался пронзительный вой сирены. «Скорая помощь». Теперь самое время убраться, подумал Равик. Он осторожно попятился назад. Однако полицейский удержал его.

— Вам придется пройти с нами в участок, мсье. Очень сожалею, но мне необходимо составить протокол.

Неизвестно откуда появился второй полицейский и встал рядом с Равиком. Делать было нечего. Быть может, обойдется, подумал Равик и пошел за полицейскими.

Дежурный чиновник молча слушал доклад полицейского, заново составлявшего протокол. Затем обратился к Равику:

— Вы не француз.