Сказбуш, ястреб из ястребов, ястребее которого разве что министр культуры, холодновато и спокойно втолковывал Яузову, основному силовику:

– Предыдущих президентов… как и непрезидентов, ловили простой удочкой на простейшего червячка. Из-за океана обвиняли, что мы варвары, что не соблюдаем международные права! А вот мы, дабы уверить всех в соблюдении этих самых прав, растаптывали страну, только бы угодить этому самому ничтожеству. Только бы не обидеть секс-меньшинство, убийцу-садиста, извращенца или журналюгу, откровенно плюющего тебе в лицо!.. И все равно нас считали варварами. А мы все больше и больше старались стать «цивилизованными», не понимали, что весь мир уже смеется над такой потерей лица! В «цивилизованной» Америке, где преступлений намного меньше, преступников либо на электрический стул, либо в виде особой милости дают по три пожизненных срока или по триста двадцать лет отсидки в тюрьме строгого режима! Да какая, к черту, отсидка – на каторге! А мы, дабы выглядеть гуманнее гуманистов Ренессанса, вовсе отменили смертную казнь, а убийц и насильников помещаем на пару лет в тюрьму, откуда через месяц могут выйти за хорошее поведение!.. Давайте согласимся с тем, что мы – варвары. И будем вести себя как варвары. Варваров, по крайней мере, уважали и боялись. А уж считались так еще как!.. Во всяком случае, не так, как с обезьянничающей Россией.

Яузов хмыкнул:

– Когда один в Думе брякнул, что надо бы ввести в России каторгу, как на него завопили наши либералы! Слюнями всего забрызгали. А в ихней Империи того же рэмбу на каторгу строгого режима! Двадцать лет в виде особой милости, да не где-нибудь, а на каменоломне!.. А у нас чикатил в санаторий на лечение… Черт, давайте начнем с либералов, а? Как на Востоке! На кол их, или батогами на Манежной площади. Как мусульмане Москвы уже лупцуют своих алкоголиков или паразитов трудового народа. А москвичи завидуют и говорят, что ислам лучше православия уже хотя бы поэтому!

Краснохарев сказал раздраженно:

– Вы это бросьте! Работать надо. С ними нас нечего сравнивать!

Сказбуш удивленно вскинул брови:

– Вот как? Но разве в самом деле не стоим перед выбором западной или восточной модели?

Подошел Коган, вмешался с веселым удивлением:

– Разве уже не выбрали? Моя Сара вторую неделю чадру примеряет.

– Вы это бросьте, – повторил Краснохарев уже с неуверенностью. – Работать надо, а не разговоры говорить. Мы еще не приняли ислам, просто дали ему больше свободы. А сравнивать не могу. Некогда!.. Да, Штаты непрерывно и назойливо навязывают всему миру свои ценности, выдавая за общечеловеческие. Да, их наглость, напор, реклама и хамство сметают все европейские культуры! Но вот тут большое «НО».

– Какое?

– Почему молчит Восток? Америка без мыла в зад втискивается, ихняя кока-кола на каждом углу, их фильмы смотрит каждый, их песни поют на улицах, а Восток загадочно молчит. Почему? Чтобы выбирать, я должен сравнивать. Но Штаты, как я уже сказал, безудержно и нагло прут во все щели, всех инакомыслящих обзывают дураками, да, согласен, что тамошние мужики искренне верят, что они и есть самые лучшие, что весь мир должен думать как они, любить те же песни и есть те же гамбургеры, но мы-то видим, что они просто те же землекопы, которые теперь клепают компьютеры, только и разницы. Но если Восток молчит, в то время как штатовская реклама своего образа жизни орет на каждом углу, то многим такое гордое молчание кажется слабостью!

– Теперь мы сами Восток, – сказал Яузов мрачно.

Кречет, поглядывая одним глазом на экраны, обогнул стол. Министры уважительно умолкли, президент остановился перед ними, как танк перед деревенским плетнем, оглядел из-под тяжелых надбровных уступов, взгляд вычленил молчащего Егорова:

– Михаил! Вот сейчас по ящику: поймали какого-то… ну, ограбил и убил в его же квартире. Я не знаю точно, сколько ему светит по УК, но все равно – бред, дрянь. Добейся, чтобы его расстреляли в течение этой же недели… Что? Да, это мое волевое решение. Да, я сам нарушаю закон, гарантом которого являюсь. Если надо, я выставлю вопрос о смертной казни на всенародный референдум. Посмотрим, что скажет народ!

Коган отшатнулся:

– Не надо, не надо!.. Народ вовсе за вешанье на столбах вдоль всей Тверской. А то и за четвертование на Лобном месте, дабы другим неповадно было. Конечно, Михаил с удовольствием проведет это ваше решение в жизнь, по глазам вижу! Тьфу, в смерть. Словом, в действие. Это, конечно, вызовет народный энтузиазм и всенародную поддержку, но здорово раздраконит цивилизованный мир…

Краснохарев пробасил наставительно:

– Сруль Израилевич, юсовцы и всякие там шведы – это еще не весь цивилизованный мир, как недавно открыл наш уважаемый Виктор Александрович. С недавнего времени по указу нашего президента цивилизованным миром считается арабский мир. Он же насчитывает тысячи лет цивилизации! Алгебра оттедова, кофе… а Европа – это ж всякие там готы и вестготы.

– А США? – полюбопытствовал Коган.

– Гуроны, – отрезал Краснохарев. Подумав, добавил веско: – И всякие там ирокезы. Честно говоря, я сам никогда не мог понять: почему жизнь убийцы всегда считается ценнее, чем жизнь убитого? Ведь убил же этот мерзавец хорошего человека!.. Отныне тот мертв навеки. Никогда уже не пойдет по улице, радуясь солнышку. А убийце дадут десять лет, из них отсидит три, а потом выпустят?.. И это убийца пойдет по улице, радуясь солнышку? Да его не просто убить надо, а посадить на кол посреди площади, чтобы в муках корчился суток трое, а на него ходили смотреть толпами с детьми и подростками! В воспитательных целях, конечно.

– Билеты продавать будем? – спросил Коган. – Мне, как министру финансов, это важно. Налог с продажи, то да се, ведь эти колья придется ставить день и ночь…

Краснохарев подумал, отмахнулся с небрежностью меценатствующего вельможи:

– Вам бы только нажиться, Сруль Израилевич!.. Наоборот, эти мероприятия должны быть бесплатными. А на них детей водить экскурсиями, с опытными экскурсоводами. Это гиды, если по-нашему.

Дверь приоткрылась, голова пресс-секретаря вдвинулась по уши. Убедившись, что почти все стоят, а