Сбоку была грубая каменная стена. Слышались крики, гремело железо. Он с трудом поднялся на четвереньки, отряхнулся как собака. В глазах очистилось, увидел наседавших русичей, что вливались из двух соседних улиц. Во главе отрядов страшно рубились Войдан и Панас. Часть пеших вклинилась под стеной к воротам, сумели сдвинуть створки, закинули в петли слеги. Передний отряд варягов, в том числе и забрызганный кровью Рольд, оказались в ловушке. На них набросились с яростью, не желая даже брать в полон, да те и не думали о позорном плене. Рольд дрался яростно, вертелся как дикий кабан, окруженный псами. Щит он отшвырнул, меч вертел обеими руками. Его сбили с ног брошенной издали гирей, навалились, связали.
С той стороны ворот слышались страшные крики, проклятия, ругань. Попавшие в ловушку варяги пробовали пробиться обратно к воротам, даже сумели снять слеги, но посекли в спины, а слеги набросили обратно.
Владимир поднялся, хватаясь за стену. Сильные руки помогли удержаться на ногах. По частому дыханию узнал Тавра.
– Что ты опять сам, – сказал боярин с досадой. – Сам говорил, вождь должон смотреть сверху!
– С вами посмотришь, – огрызнулся Владимир. – Не только Русь, портки потеряешь.
– Не сейчас, так чуть позже бы одолели…
– Или они нас. Сколько их там?
Тавр поднял голову, помахал руками. С верхушки стены, откуда трое дружинников уже переругивались с противником, один закричал:
– Их около пяти тысяч! Все пешие, в пыли, ищут бревно для тарана!
– Собрать все дружины, – велел Владимир, – изготовиться! А пока что привести ко мне Рольда.
– Куда привести?
Владимир огляделся. Внимание привлек аккуратный чистенький домик.
– Вон туда. Я остановлюсь там.
Тавр кивнул дружинникам, те метнулись в дом. Вскоре там послышались отчаянные крики, предсмертный хрип. Под веселые возгласы зарезанных хозяев выбросили в окно, выволокли молодую спелую девку в разорванном платье и воровато потащили на задний двор.
Когда в дом ввели пленного викинга, Владимир уже отошел от удара по голове, жадно отпаивался холодным квасом. Путы с Рольда сняли, но дружинники не отходили от пленника ни на шаг. Воеводы сели по углам комнаты, чтобы не мешать великому князю.
Рольд стоял спокойно, потирал покрасневшие от веревок руки. Он оставался в легких доспехах, хоть и без оружия. С той поры, как помогал брать Киев, взматерел, раздался в плечах, глаза смотрят жестко, сурово.
– Ну, здравствуй, ярл, – сказал Владимир медленно.
– Будь здоров и ты, конунг, – ответил Рольд.
– Великий конунг, – поправил Владимир. – Или каган, как называют степные народы. Но вообще-то я великий князь.
– Великий конунг, – согласился Рольд равнодушно.
Владимир раздвинул губы в усмешке:
– А почему бы тебе не напомнить мне, что великим конунгом я стал с помощью твоего меча?
Рольд равнодушно сдвинул плечами:
– Это было важно для тебя. Для нас же – нет. Мы, викинги, ставим королей и свергаем их по всей Европе. Берем города и завоевываем страны, ходим в дальние походы, бываем за дальними морями… Запомним ли мы каждую мелочь?
Владимир нахмурился:
– Твоя речь полна гордыни. Или в тебе так громко говорит честь? Мол, даже в полоне викинг не напомнит о своих прежних заслугах… Хотя от этого зависит жизнь. Так что с тобой делать?
Панас подал голос:
– Знамо дело, сказнить! Вон рожа какая татевая.
Владимир покосился на Тавра:
– А ты, боярин?
Тот укоризненно покачал головой:
– Ишь, сказнить… А о казне кто будет думать? Да его продать на Восток – цены не будет! Какие мускулы, какие плечи! А рост, а кулаки? Да его с руками оторвут, любые деньги дадут. А с ним и других на невольничий торг отправим. Как варягов, так и ляхов. Чем больше наловим, тем лучше. Рахдониты уже идут за нашим войском следом, скупают все!
Рольд слушал молча. Суровое лицо было непроницаемо. Владимир спросил усмешливо:
– Что посоветуешь, ярл?
– Воля твоя, конунг, – ответил Рольд бесстрастно. Он смерил Владимира холодным взглядом. Глаза его были голубые, как лед на солнце. – Воинская судьба изменчива. Иначе я бы сейчас ломал голову, куда продать тебя.
– Гм… и что бы ты придумал?
Рольд чуть усмехнулся, в глазах промелькнула веселая искорка.
