– Что кони?.. Если мы сейчас же не обсушимся у костров, половина из нас умрет от простуды!

Несмотря на яркое солнце, холодный ветер пробирал до костей. Воевода нехотя пустил коня вперед, мой жеребец невозмутимо пошел рядом. По обе стороны поднимались каменные стены, но постепенно отодвигались одна от другой, уменьшались, горы и нагромождение камней оставались позади, а впереди зеленая долина, там и ветра меньше, и деревья, которые можно сжечь в жарком костре…

Скалы наконец разошлись так далеко, что их перестали замечать. Открылся солнечный мир, голубое радостное небо, зеленая трава…

Снова ледяной ветер пронизал нас до костей: всего в двух десятках шагов загородили дорогу массивные воины с зеленой кожей, бритоголовые, головы сидят прямо на широких плечах, отчего у всех вид угрюмый и угрожающий. В правой руке копье с широким зазубренным лезвием, левая прикрывает грудь и живот изогнутым щитом, на ногах шипастые сапоги.

Их ряды тянулись от горизонта и до горизонта, а в глубину шли как волны, постепенно уменьшаясь, пока не слились в сплошное зеленое поле.

Впереди на массивном жеребце, тоже с темно-зеленой кожей, сидел широкий немолодой воин. На голове тускло поблескивал рогатый шлем, разнесенные в сторону плечи укрыты железом. Сам воин выглядит шире жеребца, зеленую грудь укрывает круглая пластина размером со щит степняка, на руках железные поножи с торчащими шипами. Такие же поножи прикрывают ноги от щиколотки до коленей, шипы выглядят жутко, широкие бедра обтянуты стальной кольчужной сетью.

Справа у седла висел огромный топор со зловеще изогнутым лезвием. Щит слева, но с такой массивной грудью этот ветеран способен выдержать удар тарана или камень, брошенный из катапульты.

– Я вижу, – сказал он тяжелым, громыхающим голосом, – ваш путь и далек, и долог…

– И нельзя повернуть назад, – согласился я хриплым, задыхающимся голосом человека, что выдержал грозу и кое-как спустился с жутковатого перевала в долину.

Орки за спиной своего зеленокожего воеводы стояли плотной стеной, выставив копья. За тремя рядами копейщиков виднелись топорометатели, я их отличал по красным, как у панков, гребням, а еще дальше находились компактные группки лучников и камнеметателей.

Воевода орков, немолодой, с серой щетиной на зеленом подбородке, что явно у них за нашу седину, долго и внимательно всматривался в меня. Тяжелые надбровные дуги выдвигались далеко вперед, глазки прятались как злые лисята, но я чувствовал, его ощупывающий взгляд шарит по моим мышцам, но все чаще останавливается на моем лице.

– Мой лорд, – сказал он негромко, – вот уж не ожидал встретиться вот так…

Я стоял с тупым видом, что мог выражать все, что угодно, начиная от непреклонности и решительности, до согласия и дружеского расположения.

– Ага, – ответил я.

Он слегка повернулся в сторону своего войска, вскинул руку. Я напрягся, готовый вскинуть щит и укрыться под ним от града стрел.

Воздух качнулся, а земля дрогнула: крик орков был страшный и могучий. Они выкрикнули трижды, коротко и мощно. Мороз пробежал по спине, волосы вздыбились. Не сразу сообразил, что зеленые отвратительные чудища почтили меня воинским кличем.

Послышался натужный скрип. Две катапульты неспешно выдвигались из леса. Мои пальцы левой руки судорожно мяли рукоять щита: выдержит ли удар тяжелого камня. Это если простая, а если апгрейденная, то камни полетят раскаленные, слона собьет с одного удара.

Воевода спросил негромко:

– Узнаете?

Он смотрел с ожиданием, я с усилием разлепил твердые каменные губы немногословного героя:

– Чего?

– Самоходные катапульты, – ответил он совсем тихо. – Когда мы взяли неприступную крепость на острове… Я тогда вел в бой Всадников Смерти, их прикрывали драконы, а вы умело распорядились послать флот на блокаду побережья, а с малым десантом высадились на песчаной косе. Я был там, нас полегло половина, но вы тогда дрались впереди нас, и мы выстояли! Помню, лекарь остался лечить раненых, а вы в одиночку поспешили вперед и уничтожили три вражеские баллисты!

Я поморщился:

– Они ж бьют только на дальние расстояния. Самый слабый воин может уничтожить хоть десяток, если подберется вплотную.

Сказал и осекся, потому что вырвалось хоть и непроизвольно, но в памяти всплыл эпизод, как в самом деле вел войска этих зеленых против государства проклятых людей, жгли города, села, разбивали башни, крушили катапульты и баллисты, топили корабли, истребляли в боях тяжелую конницу, эльфийских лучников, а мои зеленые топорометатели умело сбивали грифонов с их гномячьими наездниками…

– Мой лорд, – проговорил воевода орков почтительно, – мы все живем ожиданием, что нас однажды снова призовут под твои победоносные знамена…

– Кто знает, – ответил я угрюмо, – может быть… все может быть…

Он приподнял голову. Из-под тяжелых надбровных дуг, похожих на заросшие зеленым мхом уступы скал, глаза взглянули странно багровые, как угольки.

– А что, – голос его дрогнул, – что слышно?

– Ходят слухи, – ответил я, – что это случится зимой. Но если учесть, что запаздывание… судя по прошлым вторжениям, длится по полгода… то и сейчас…

Голос его все еще был полон надежды: