Пришельцев и наживу обласкав,
Флоренция, тоскующая ныне!'
Они переглянулись, вняв ответу,
Подобно тем, кто слышит, что был прав.
Ты утоляешь, — отклик их гласил, —
Счастливец ты, дарящий правду свету!
Простясь с неозаренными местами!
Тогда, с отрадой вспомянув: «Я был»,
И тут они помчались вдоль пути,
И ноги их казались мне крылами.
Чем их сокрыли дали кругозора;
И мой учитель порешил идти.
Послышался так близко грохот вод,
Что заглушил бы звуки разговора.
От Монте-Везо в сторону рассвета
По Апеннинам первая ведет,
Чтоб устремиться к низменной стране
И у Форли утратить имя это,
К Сан-Бенедетто Горному спадая,204
Где тысяча вместилась бы вполне,205 —
Мы слышали, багровый вал гремит,
Мгновенной болью ухо поражая.
Я думал ею рысь поймать когда-то,
Которой мех так весело блестит.
Вручил ее поэту моему,
Смотав плотней для лучшего обхвата.
Не зацепить за выступы обрыва,
Швырнул ее в зияющую тьму.206
Сказал я втайне, — явит глубина,
Раз и учитель смотрит так пытливо?'
Близ тех, кто судит не одни деянья,
Но видит самый разум наш до дна!
То, что я жду и сам ты смутно ждешь;
Сейчас твой взор достигнет созерцанья'.
Должны хранить сомкнутыми устами,
Иначе срам безвинно наживешь;
Моей Комедии207 клянусь, о чтец, —
И милость к ней да не прейдет с годами, —
Взмывал какой-то образ возраставший,
Чудесный и для дерзостных сердец;
Который якорь выпростать помог,
В камнях иль в чем-нибудь другом застрявший,
ПЕСНЬ СЕМНАДЦАТАЯ
Пред кем ничтожны и стена, и меч;
Вот, кто земные отравил просторы'.
Рукою подзывая великана
Близ пройденного мрамора208 возлечь.