Спросил я, алча веры несомненной,
Которая превыше всякой лжи, —
Своей иль чьей-то правдой искуплен?'
Поняв значенье речи сокровенной:
Когда, при мне, сюда сошел Властитель,
Хоруговью победы осенен.
И Авель, чистый сын его, и Ной,
И Моисей, уставщик и служитель;
Израиль, и отец его,40 и дети;
Рахиль, великой взятая ценой;41
Других спасенных не было до них,
И первыми блаженны стали эти'.
И мы все время шли великой чащей,
Я разумею — чащей душ людских.
От места сна,42 предстал моим глазам
Огонь, под полушарьем тьмы горящий.
Я видеть мог, что некий многочестный
И высший сонм уединился там.
Скажи, кто эти, не в пример другим
Почтенные среди толпы окрестной?'
Они гремят земле, и слава эта
Угодна небу, благостному к ним'.
Раздался в это время чей-то зов. —
Вот тень его подходит к месту света'.
Что четверо к нам держат шаг державный;
Их облик был ни весел, ни суров.
С мечом в руке, величьем осиян,
Трем остальным предшествует, как главный,
Второй — Гораций, бичевавший нравы;
Овидий — третий, и за ним — Лукан.43
Здесь прозвучавший, чуть я подошел;
Почтив его, они, конечно, правы'.
Чьи песнопенья вознеслись над светом
И реют над другими, как орел.
Семья певцов приблизилась сама;
Учитель улыбнулся мне при этом.
Когда я приобщен был к их собору
И стал шестым средь столького ума.
Который лишний здесь и в этот миг,
Насколько там он к месту был и в пору.
Семь раз обвитый стройными стенами;
Кругом бежал приветливый родник.
Сквозь семь ворот тропа вовнутрь вела;
Зеленый луг открылся перед нами.
С неторопливым и спокойным взглядом;
Их речь звучна и медленна была.
В открытом месте, светел, величав,
Господствовал над этим свежим садом.