– Ай да молодец! – похвалил Солнце, принимая пустой бокал. – Если вы чуть-чуть подвинетесь вправо, то сможете сесть в кресло. Прямо за вами! Так.
Антонина на ощупь рукой определила местоположение кресла и слабовольно повалилась, ощущая в голове приятное кружение.
«Вот и все! Он меня споил... Сейчас и начнется. Ну и пусть! Это как наркоз. Так даже лучше. Нужно расслабиться...»
– Судя по тому, как вы расставили колени, – ядовито заметил Солнце, – у вас какие-то эротические фантазии.
– Это у вас шизоидные... мечтания, – разозлилась Антонина, сжимая плотно колени. – Вы меня пригласили только слушать?
– Вот именно! Только слушать! Вы слушаете меня. А я вас! Вы умный человек! Вы же сами видите, что тут творится. У меня бабья полный гарнизон! Целый курятник! Дефицит в другом.
– В чем же?
– Это же элементарно! – рассмеялся тот. – В пристанище дураков дефицит... умных собеседников. Разве не так? Разве не умное слово так очаровало нашего мальчика? Или вы находитесь в плену иллюзий относительно собственных чахлых прелестей?
– У вас так принято развлекать пленных дам?
– К развлечениям мы приступим позже. Обещаю! А пока несколько ознакомительных вопросов. Вы представились студенткой математического факультета, если я не ошибаюсь?
– Не ошибаетесь.
– Ошибаюсь, милая! Ошибаюсь! Вот ведь какая досада! Ошибся маленько. Ведь никакая вы не математичка. Правда?
– Правда.
– На самом деле вы психолог. И занимаетесь так называемыми тоталитарными сектами. Впрочем, ладно, все это ерунда.
– Ерунда, – повторила Антонина, остатками сознания цепляясь за слова. Она крепко охмелела. – Я вам, если хотите, все расскажу.
– Не надо. Я и так все знаю. Вот только тетрадочку с закавычками не всю прочитал. Зачем было так мучиться? Ведь у меня есть люди, которые могут расшифровать ваши записи. Работы на десять минут. А я теперь мучайся! Я не могу привлечь их к расшифровке текста. Не хочу развращать молодежь натуралистическими описаниями ваших сексуальных переживаний и опытов.
– Там этого нет.
– А что же? Чем барышня сердце свое тешит? Для кого бумагу марает?
– Для себя. На память.
– Узелок завяжется, узелок развяжется, – зловеще пропел Солнце, приближая к Антонине свое неестественно белое на черном фоне лицо. – Ну... А мы с тобой... только то, что кажется. А какие фотографии вы делали? Для чего?
– Для журнала. Хотела еще статью написать.
– Мало пленки взяла. Это раз. А потом... Почему же из-за угла? Мы бы с радостью попозировали. И я, и мои ребята. Зачем эти таинственные слежки, этот спрятанный в сарае автомобиль? Играете в шпионов?
– Дайте нам уйти, – произнесла Антонина, пытаясь отстраниться и встать.
– Не могу! – рассмеялся Минаев. – Это не в твоих силах!
– В моих!
– Вы пытались разложить мою сплоченную колонию. Вы хотели показать, что у каждого из них может быть свой собственный, отдельный объект для любви и поклонения и что они могут быть счастливы без меня.
– Могут! – заорала изо всех сил Антонина, порываясь подняться.
– Не могут. Я им не дам.
– Стоп, стоп, стоп, – Антонина с трудом разлепила веки. – А где обещанный умный разговор? Зачем я здесь?
– Все-таки единственное, чего вы ждете, – это насилие, – поднял брови Солнце. – Женщина, ничего другого вы не можете вообразить. Увы... Я ошибся... Снова и снова... Давайте лучше выпьем еще раз – за любовь!
– Еще раз за любовь, – согласилась Антонина, поднимая бокал.
Они чокнулись – гулкий хрустальный звон...
Снова вино словно само собой пролилось по языку, чуть обжигая.
– Любовь, – сказал Солнце, хищно облизываясь, – это огонь и жизнь. Это сила и душа! Энергия, стремление! И наслаждение! Вот и вино, которое я вам приготовил. Специально. Это же натуральная... Душа... Как в Писании сказано... А вы и не заметили...
Антонина так и не узнала состава фантастического напитка, так как после второго бокала потеряла сознание.
Ее измученный организм не выдержал испытания.
– Эй, ребята! – позвал разочарованный Минаев. – Уберите отсюда это бесчувственное тело.
Из черноты выделилось черное:
– Куда ее?
– Подержите у себя. А завтра, когда будет готово сооружение, когда приедет этот соловей Степа... Мы вместе отправим в иные миры.
– Строить сейчас начнем? Чтоб к утру...
– Не надо. Лучше мы их подержим, выдержим, подготовим... А строить начнем завтра с утра, чтоб каждый мог видеть, чувствовать, соображать и делать правильные выводы. Плавно перейдем от возведения сооружения к самому действию!
– Воспитательный момент, – засмеялся довольный черный. – А можно, мы эту девку того малость, а?
– Грех это, – серьезно сказал Солнце. – У нее душа отлетела. Проснется, тогда сами решайте. А пока...
Минаев отошел в сторону, дернул рукой – распахнулись черные портьеры, и за окном обнаружилось светлое лесное утро.
Над прудом, окутанным легкой дымкой, в розовом свечении поднималось солнце!
– Будите плотников, – приказал он. – Мои люди сегодня должны проснуться под звук погребальных топоров. И должно быть готово часам к семи. Я произнесу проповедь. Потом, когда сядет солнце, – сама акция... До ночи. И ночь... А к утру не должно остаться и следов. Во время самой акции и после нее строго охранять всю территорию, чтоб никто не просочился. Ни туда, ни сюда. Ясно?
– Будет исполнено!
И было так, как повелел Великое Солнце.
Целый день мужики с топорами и ножовками пилили, сколачивали, из досок собирали что-то грандиозное и сложное. У каждой группы плотников были свои отдельные и особенные чертежи.
К полудню стало вырисовываться нечто ужасающее – фантазия Минаева породила некую помесь костра инквизиции и лабиринта...
– Вот что случается с человеком, забывшим о божественном тепле и любовной энергии Солнца! – приговаривали черные, наблюдая за реакцией недовольства простых колонистов.
– Неужели их взаправду казнят? – удивлялись люди.
Глава 14
После звонка Эльзы Инсаровой надо было срочно определяться, что делать. Судя по ее словам, положение было угрожающее – ее похитили, держали в каком-то борделе, из которого ей чудом удалось бежать... Конечно, я должен был заявить о похищении Эльзы в Генпрокуратуру, в МИД... но времени ждать, пока раскрутится государственная машина, которая должна защитить гражданку России,
