Автомобиль тронулся и покатился по ночному шоссе.

Люда вставила в магнитолу кассету с музыкой «Абба», открыла вермут, сделала несколько глотков.

– Давай и ты, – сунула она ему бутылку.

Коля сначала хотел отказаться, ведь он был за рулем, но потом взял – затуманенные счастьем мозги и непреодолимое желание казаться крутым парнем сделали свое дело.

Через полчаса в машине царил настоящий драйв: музыка на полную катушку, дергающиеся в такт с ней Мишин и девушка, выпивка, сигареты, поцелуи прямо за рулем, на полной скорости.

– Кайф! – откинувшись на спинку сиденья, произнесла Люда. – Ну а теперь притормози, что ли, где- нибудь. Займемся чем-нибудь поинтереснее.

«Конечно, крошка!» – прозвучали у Коли в голове слова какого-то мачо из какого-то американского фильма, и он, сбавив скорость, нажал на тормоз. Но педаль провалилась куда-то в пол.

– Не тормозится, – хмыкнул Мишин, еще не понимая сложившейся ситуации.

– Да поворачивай уже! – Она со смехом дернула руль в свою сторону.

Педаль опять утопилась в полу. Прямо перед лобовым стеклом вдруг откуда-то взялся столб. Мощный удар. Машина перевернулась и, сделав несколько оборотов, упала в кювет. И темнота.

...Невыносимая боль вернула Мишина в действительность. Он очнулся и с неимоверным трудом поднял голову. Кровь залила ему глаза – он разбил лицо о руль. Все вертелось и кружилось, дико тошнило. Он кое- как выбрался из машины, упал на землю и его тут же вырвало.

Потом он обернулся и глянул на «Волгу».

– Мать твою, – только и смог пробормотать Мишин.

Стекла вдребезги! Фары вдребезги! Капот помят, как морда у бульдога! На боках вмятины и царапины! Но самое главное – где Люда?! Эта вспыхнувшая в его мозгу мысль и страх за нее придали ему столько сил, что он вскочил на ноги и подбежал к машине. В салоне ее не было. Коля обежал «Волгу»... Метрах в трех от него в странной неестественной позе, с подвернутой под себя ногой, лежала Люда. Крови видно не было, только над верхней губой маленькое пятнышко.

Коля медленно подошел к ней, как будто боялся, что что-то спугнет, и тронул ее за плечо, сначала легонько, потом с силой. От этого ее голова безвольно запрокинулась назад. Она не дышала. Мишин рухнул на колени и заплакал в голос. В такой позе его и нашли где-то через час после аварии.

Коля не ел два дня. Мама отпаивала его какими-то таблетками, гладила по голове, говорила какие-то слова, которые Коля слышал, но не мог понять их смысл. Хотя, в общем-то, он и не стремился, ему было все равно. Отец тоже ходил на цыпочках. Из такого состояния Коля вышел лишь на третий день. Отец зашел в его комнату. Мать все время находилась рядом с Колей. Отец тихо спросил:

– Там Валя Бакатин Колю спрашивает. Хочет узнать, пойдет ли он на похороны Людмилы. Что сказать- то?

Мать даже не успела ничего ответить, как Мишин затряс головой и замычал. Вскочил с кровати и побежал в ванную. Там он заперся, схватил лезвие и полоснул себя по венам.

Так он оказался в больнице, где его больше лечил врач-психиатр, нежели какие-либо другие.

Первым к нему пришел... Сева Парфенов.

– Спокойно, пацан, – сказал он. – Все нормально. Я тебе тут мандаринов принес. Ты как?

Коля молча пожал плечами. Он думал – самое главное не смотреть на него.

– Вижу, что хреново, – сказал Сева. – Медсестры тут классные. А вот соседи твои что-то не очень.

Он немного помолчал.

– Ну что ты в самом деле! Слушай, с кем не бывает! Да я простил тебя давно! Ну? Не хочешь со мной разговаривать? Так и скажи. Я уйду. Уйти?

Мишин закивал головой.

– Ладно. Все понял. Только сначала один вопрос решим, и я тебя покину. Простить-то я тебя простил. Только за «Волгу» как-то расплачиваться надо. Согласись, твоя вина.

Мишин посмотрел на него полными слез и ненависти глазами:

– Значит, машину гребаную ты мне не простил, а то, что я девчонку молодую угробил, простил, да?

– Тихо, тихо. Ну, ничего уже не вернешь. А машина хоть и гребаная, а денег стоит. Кроме того, она не моя.

– Как не твоя?! – опешил Коля. – Ты ее угнал, что ли?

Сева захохотал.

– Ну ты скажешь! Угнал... Ох, не могу... Угнал... По доверенности я ездил, понял? А теперь что мне людям говорить?

– Каким людям?

– Хозяевам тачки, лопух!

– А что это за люди?

– Не твое дело. То есть твое, конечно, – спохватился Сева. – Когда показания будешь давать, меня не упоминай, уловил?

– Да...

– Вот я тебе напишу на бумажке фамилию, чтобы ты не забыл... А теперь вернемся к деньгам. Когда расплачиваться будешь?

– У меня нет таких денег.

– Значит, у родителей попроси. Объясни, что попал ты по полной программе, неужели родители для любимого чада пожалеют?

– У родителей тоже таких денег нет.

– Ну да, – задумчиво произнес Сева. – Предки, небось, еще долги отдают за твой прошлый смелый поступок. Ну что я тебе на это сказать могу. Придется как-нибудь по-другому расплачиваться. Ну какими- нибудь услугами. А? Согласен?

– Мне плевать. Услугами так услугами.

– Ну и отлично. Сговорчивый ты парень! Приятно дело иметь. Сразу фишку просекаешь. Значит, договорились. Не забудь же... Все, удаляюсь. Кушай мандаринчики и поправляйся! Ты мне здоровым нужен.

...Колю навещали одноклассники, друзья. Но они были ему в тягость. Он никого не хотел видеть. Они вновь и вновь напоминали ему о случившемся, хотя и слова об этом не говорили. Он не читал, не смотрел телевизор, не слушал музыку, ел мало. Только спал или часами глядел в белый потолок.

Через несколько недель его выписали из больницы. Вскоре состоялся суд. Как и договорились с Парфеновым, он ничего не сообщил о роли Севы в этой истории. Вина Николая Мишина была признана, и он получил два года условно. Врачи посоветовали ему съездить на море, отдохнуть. В школе освободили от занятий до конца учебного года. А экзамены перенесли на осень. «У мальчика психологическая травма...»

Только травма эта до осени не прошла. А осталась в душе у Мишина огромным черным рубцом. И как тяжело с ним жить, понимал только сам Николай Мишин.

Мишин не узнавал ни жену, ни любовницу, ни собственных детей. Близился решающий разговор.

– Марина Алексеевна, – обратился Денис к жене Мишина. – Нам нужно очень серьезно с вами поговорить. Это касается выздоровления вашего мужа.

– Я вся – внимание.

– Вспомните, пожалуйста, были ли в жизни вашего мужа такие ситуации, которые потрясли бы его так сильно, что он помнил бы о них всю жизнь.

– Не понимаю, – пожала плечами Мишина.

– Что же тут непонятного, – удивилась Лада, ей не нравилась Мишина, особенно после того замечания, сделанного специально для соперницы. – По-моему, очень простой и понятный вопрос.

– Нет, я не поняла, к чему вы задали его?

– К тому, что ваш муж находится в тяжелейшем состоянии, – продолжил Денис. – А вылечить его всетаки можно. Причем моментально. Вы слышали о шокотерапии? Если ваш муж вновь испытает сильнейшее потрясение, возможно, он выйдет из того состояния, в котором он находится сейчас. Вот к чему,