белом халате врач-нарколог по имени Катя… И всему виной наркоман Игнат Шумилов! Ну, чем не российско-бразильский сериал, закрученный на человеческих страстях и человеческих несчастьях?
А Плетнев уже распускал свои перья, набирая темпы танца влюбленного петуха.
— Надеюсь, вы позволите мне сопровождать больного? По крайней мере об этом просил меня его отец.
— Да, конечно! О чем разговор?! Да и ребятам поможете донести больного.
Когда въехали в ворота наркологической клиники Бориса Андреева и «реанимобиль» остановился у широко раскрытых дверей «Приемного отделения», к машине тут же подбежали отец Игната с Турецким, и Шумилов, провожая глазами каталку, на которой санитары увозили в реанимационную палату его сына, спросил, по-собачьи преданно заглядывая в глаза Кати:
— Ну что?.. Да говорите вы, ради Бога!
— Вы хотите спросить, будет ли жить?
— Да! Да, да, да!
— Могу вас успокоить — жить будет. Мы сделали все, что могли, так что состояние сейчас стабильное.
— Господи! Милостивый Господи… — зашевелил губами Шумилов, однако Катя посчитала нужным уменьшить его эйфорию:
— Однако должна предупредить вас, что Игнат сейчас очень слаб. И все это время я держала его на капельнице. Судя по всему, он ширнулся слишком сильной дозой и… и неподготовленность организма, к тому же ослабленного другим препаратом… Короче говоря, если бы не та женщина из подъезда, которая увидела его на лестничной площадке, и не вмешательство того мужчины, его бы сейчас увозили совершенно в другое место.
— Что, настолько все было серьезно? — глухим, каким-то совершенно чужим голосом спросил Турецкий.
— Да! — довольно жестко подтвердила Катя. — Более чем серьезно. И ежели хотите знать, то морг сегодня не досчитался еще одного клиента.
— Ну-у, вы уж того… — нахмурился Турецкий, которого каждое слово этой изящной, молодой женщины било так, словно по его голове стучали кувалдой. — Вы бы уж выбирали выражения… все-таки… все-таки здесь его отец.
— А зачем мне щадить чувства папаши этого мальчика? — огрызнулась Катя. — Я все-таки на данный момент врач-нарколог, а не психотерапевт!
Она покосилась было на своего шефа, который, судя по его выражению лица, уже привык к подобным перепалкам, и, видимо, посчитала нужным озвучить предварительный диагноз:
— Не исключена вероятность того, что Игната посадили на синтетический наркотик, психостимулирующий, судя по всему очень сильный аналог кокаина. Но сегодня, видимо, он не смог его достать и поэтому укололся героином.
— Вы… вы сказали «укололся»? — сглотнув подкативший к горлу комок, спросил Шумилов.
— Да! — кивком подтвердила Катя. — Укололся.
— Но ведь он же никогда до этого… Да и вены у него были чистые!
Катя скорбно смотрела на отца Игната. Вроде бы взрослый человек, умный, судя по всему, имеет свое собственное большое дело, а по жизни — семилетний ребенок.
— Вы меня простите, но я самолично продезинфицировала ему эту ранку от укола. К тому же… к тому все когда-то бывает в первый раз.
Она вдруг улыбнулась неожиданно мягкой улыбкой и так же мягко произнесла:
— А сейчас простите меня, но я должна посмотреть больного.
Вконец расстроенный Шумилов уставился растерянным взглядом на главврача, однако тот только руками развел. Мол, извиняйте, господа хорошие, но Катя — врач от Бога, и ей надо верить.
Глава 12
Сразу же после общения с операми из ведомства генерала Васильева, которым Голованов выложил всю информацию по «кутузовскому» пушеру, он позвонил подруге Людмилы Степановны Самсоновой, которую, оказывается, уже предупредил о его звонке генерал Самсонов, и поэтому предварительный разговор с Осокиной прошел без особенного напряга.
— Марина Васильевна, я хотел отнять у вас полчаса вашего времени, чтобы поговорить об убитой.
— Господи, какое страшное слово! Убитая… До сих пор не могу поверить, что это о Людочке Самсоновой.
— Да, согласен с вами — слово страшное. И поэтому я хотел бы прояснить для себя некоторые детали ее жизни. Если я не ошибаюсь, вы много лет дружили с Самсоновой?
— Господи, да о чем вы говорите! Считай, всю жизнь! Как говорит моя дочь, сейчас столько не живут, сколько ты с тетей Людой дружила.
— Так вы не против нашей встречи?
— Иначе я бы и не разговаривала с вами, — резонно заметила Осокина. — Тем более, что я действительно не верю в выводы следственных органов.
В ее словах прослеживались нотки старомосковской интеллигенции, и Голованов не мог не отметить этого. «Я не верю в выводы следственных органов…» Подобное не часто услышишь даже в самых продвинутых кругах.
— В таком случае, где и когда? Я мог бы и к вам домой подъехать, или предложить вам чашечку горячего шоколада в каком-нибудь кафе?
— Молодой человек, вы мне явно льстите, — рассмеялась Осокина. — Ну кто бы из моих подруг отказался от чашечки кофе или тем более горячего шоколада в приличном кафе?
— В таком случае, когда?
— В любое, удобное для вас время.
Марина Васильевна предложила «посидеть» в «Шоколаднице», которая находилась в двух шагах от ее дома, и уже через час официантка составляла с подноса на столик чашечки с горячим шоколадом, от запаха которого можно было захлебнуться слюной.
— Что еще? — спросила она. — Горячие пирожки, бутерброды, пирожное?
— А давайте-ка всего понемногу, — махнул рукой Голованов, вспомнив, что у него с утра даже крошки маковой во рту не было. — Кстати, с чем пирожки?
— Как обычно: с мясом и сладкие.
— Вы с чем предпочитаете, Марина Васильевна?
— Сладкие.
— А мне с мясом, пожалуйста. Да побольше.
— Вы же разоритесь так, Сева! — воскликнула Марина Васильевна, с удивлением рассматривая плечистого, весьма интеллигентного на вид мужика, который годился ей в сыновья. — К тому же, насколько я понимаю…
— Господи, да имею я право хоть раз в жизни попить кофе с настоящей москвичкой?! К тому же, должен вам признаться, я очень хочу есть.
— Что ж, благодарю вас за комплимент. Не каждый день в наши-то времена дождешься подобного.
Осокина отпила глоток шоколада, как-то очень красиво надкусила «корзиночку», удовлетворенно кивнула головой, которую украшала прическа из слегка подкрашенных, взбитых волос, положила пирожное на тарелочку и негромко произнесла:
— Спрашивайте, Сева. А то ведь сейчас принесут ваши любимые пирожки с мясом, и тогда, насколько
