опять-таки догадываться. Но, я думаю, если Николая Андреевича хорошо попросить, он не откажется назвать их. Вот в общих чертах...
– А какие аргументы может воспринять Бояров? – с сомнением спросил Турецкий.
– Разрешите мне, Константин Дмитриевич, – подал голос Кротов, внимательно слушавший Грязнова- старшего.
– Прошу, Алексей Петрович, не стесняйтесь, у нас же деловое совещание, и без президиума, – улыбнулся Меркулов.
– Мне кажется, я понимаю, какие сомнения мучат Вячеслава Ивановича и почему он вдруг вспомнил Азефа. Какой-нибудь чистюля от журналистики скажет, что, мол, это порочный метод – сталкивать врагов лбами, устраивать что-то вроде провокаций и так далее. Лично я смотрю на такие вещи просто. Они, как бы себя ни называли, наши враги. Воевать в белых перчатках всерьез невозможно. Другое дело – законность. Нарушаем ли мы ее, внося раздрай в стан врага? Полагаю, нет. И в этой связи я предлагаю следующее. Готов взять на себя функции переговорщика с Николаем Андреевичем Бояровым, а также могу встретиться с Князем. Я его отлично знаю, он меня – нет. Значит, для него я буду... да хоть бы представителем какого- нибудь олигарха, близкого к президентскому окружению и заинтересованного в том, чтобы в империи Коновалова пришли к власти молодые силы. Для чего это ему нужно – другой вопрос, на этот счет и у меня есть своя теория. Не одному же доктору Штилю пудрить мозги уголовному миру!
– Предлагаю внести некоторые коррективы, – сказал Федоскин. – В принципе я согласен с Алексеем Петровичем. Но я постарался бы использовать еще некоторые моменты. Давайте назовем вещи своими именами. Мы собираемся всучить Виктору Князеву, человеку, заметьте, умному, образованному и быстро принимающему решения, компромат на Коновалова. Не дезу, хотя какой-то малый процент ее будет иметь место, извините за бюрократизм. Но ведь в наше время даже дети знают, что компра, если она получена бесплатно, ничего и не стоит. А вот если ее продать – это совсем другой разговор.
– Логично, – подтвердил Турецкий.
– Благодарю вас, – улыбнулся ему Сергей Иванович Федоскин. – Теперь другой вопрос. Откуда эта компра может оказаться в руках Кротова? Отвечаю. Вот здесь и может понадобиться деза, которая, впрочем, особой роли в общем контексте не сыграет. Помнится, перед командировкой в Штаты мы помогли Алексею Петровичу с организацией документов по поводу строительства коттеджей в районе Николиной Горы. Это обстоятельство я и предлагаю использовать. Между вами, Алексей Петрович, Бояровым и Коноваловым возникли некие трения. Григорий Степанович проявил неуступчивость – короче, сорвал крупное дело из-за собственной жадности. Проверить-то все равно нельзя будет. А строительство так и не начато, и это как раз проверить легче всего. Факт, как говорится, налицо, а уж подготовить Боярова, чтобы он при случае в нужном месте и в нужное время повторил вашу, Алексей Петрович, информацию, – это дело вашей техники. Так поверит ли Князев информации обиженного Коноваловым бизнесмена? Тем более что она ему будет предложена за хорошие деньги? Ну, к примеру, за полсотни тысяч баксов?
– Пятьдесят, конечно, вы, Сергей Иванович, загнули, хватит и четвертака, – сказал Кротов. – Я ведь человек небедный, мне просто за сорванное дело обидно... А кстати, почему бы и мне не поучаствовать в деле с драгоценностями Гохрана? Я же мог и там понести впечатляющие убытки. А Коновалов заработал на нем десять «лимонов».
– И какой вам представляется реакция Князева? – спросил долго молчавший Меркулов.
– Я не завидую Коновалову, – сказал Грязнов-старший.
– А я – Князеву, – добавил Федоскин.
– Почему? – спросил Турецкий.
– Он способен совершить убийство. И за него должен будет ответить перед законом: убийство есть убийство. Но кроме суда государственного есть и суд воровской, и, как на нем дело повернется, с ходу не предскажешь. При Коновалове-то сохранялся относительный порядок, который, правда, не хотели принимать отморозки, а при Князе пойдет полнейший раздрай. И вот тут уже Вячеславу Ивановичу будет полное раздолье, только успевай брать да сажать.
– Вашими бы устами, генерал, да мед пить, – вздохнул Грязнов.
Через два дня, ближе к вечеру, в апартаментах Князя раздался телефонный звонок.
– Слушаю. – Князь поднял трубку.
– Здравствуйте, Виктор Алексеевич.
– Привет... – помолчав, ответил Князь.
– Вас беспокоит незнакомый вам человек. Скажем так, ваш благожелатель. Нам необходимо встретиться.
– По какому вопросу? – Князь включил звук, чтобы послушал сидевший напротив Фома.
– Это вы узнаете при встрече.
– А вы намекните.
– Не могу, но говорю искренне, вопрос касается вас. Точнее, вашего будущего, как я понимаю.
– Но кто вы? – Князь посмотрел на Фому, а тот недоуменно пожал плечами.
– Повторяю, вы меня не знаете, а вот я вас – отлично.
– С незнакомыми мне я не якшаюсь, – сердито сказал Князь и хотел было бросить трубку, но заметил предупреждающий жест Фомы.
– Не надо спешить, Виктор Алексеевич. Я приоткрою. То, о чем я вам скажу и что передам, может, на мой взгляд, сильно облегчить вашу головную боль.
– На боли не жалуюсь! – возразил Князь.
– Хорошо, приоткрою еще. Вам известно, где и у кого был недавно Григорий Степанович?
– Известно, – снова приметив кивок Фомы, ответил Князь.
– А в связи с чем?
– В общих чертах.
– Ну так что скажете теперь?
– Хорошо. Где и когда встретимся?
– Если не затруднит, через пятнадцать минут. А где? Знаете мемориальный валун на Лубянке? Он ведь и к Григорию Степановичу имеет некоторое отношение. Вот и встретимся на скамеечке напротив. Это даже символично в какой-то степени.
– Заметано.
– Только... приходите один. Не бойтесь, вам ничто не угрожает. И захватите с собой деньги. Доллары. Тысяч этак двадцать пять, информация стоит того, вы сами убедитесь.
– Не многовато?
– Если вы посчитаете, что информация вам без надобности, я денег не возьму. До встречи...
– Надо пойти, – задумчиво сказал Князь Фоме. – Ты как полагаешь?
– Место уж больно... – криво усмехнулся Фома и почесал лысину.
– А что – место? Где-нибудь у Вечного огня, что, лучше? А он, этот тип, вишь ты, знает о прошлом Коновалова и в курсе того, что он был на допросе в Генеральной прокуратуре.
– Может, ФСБ?
– А кто их знает! Нынче ведь и бывшие бравые чекисты торгуют секретной информацией направо и налево. Видать, что-то у них имеется на папашу нашего ненаглядного. Опять же и бабки просит приличные... – Князь еще подумал и открыл кейс, плотно набитый пачками долларов.
Кротов заметил Князя, когда тот поднялся из подземного перехода. Был он, конечно, не один, но двое типичных братков, поднявшись следом, уселись на гранитный парапет и закурили, искоса поглядывая в сторону скамейки, на которой сидел Кротов. Засекли охрану и Сева с Филей, безуспешно пытавшиеся остановить левака в самом неудобном для остановки месте.
Князь подошел к скамье, внимательно посмотрел на Кротова и спросил:
– Не вы звонили?
– Я. Присаживайтесь, Виктор Алексеевич.
– А вас-то как звать?
– Без разницы. Вот поглядите мельком то, о чем я вам говорил. Это копия моих показаний на допросе в Генеральной прокуратуре. Запись с собственного магнитофона. А потом решайте: нужно это вам или нет. Если нет, я не обижусь.
