– Что скисли, парни?! – заливисто хохотала, сидя за рулем, Елена Юрьевна. – Ну спасибо! Давно такого спектакля я не видела! Не смеялась так!..

– Нехорошо получилось, – нахмурился Голованов.

– Да бросьте вы! Они мне уже во как надоели! – чиркнула она себя указательным пальцем по горлу. – А все-таки здорово жить на белом свете, а? Что молчите? Я будто десяток лет скинула!..

Но у мужчин, сидящих в «мерседесе», в принципе никаких оснований для особой радости не было...

Дорога оказалась недлинной.

Старинный особняк, прекрасно отреставрированный, стоял в глубине зеленого двора неподалеку от Пречистенки. Он был оснащен выносными телекамерами. Ворота неслышно открылись на свет фар, и по бокам сразу выросли двое охранников в темной форме. Кто-то грамотно потрудился, чтобы обеспечить семье Бояровых максимум безопасности.

– А кому принадлежал этот особняк при царе-батюшке? – спросил Голованов.

– Демидовым.

– Что, тем самым, что еще при Петре? Графам, кажется?

– Вот именно. – Боярова с интересом посмотрела на Севу. Но тот только покачивал головой – не то удивляясь, не то сомневаясь.

Дверь им отворила горничная в кружевном передничке, словно под старину. Она поклонилась хозяйке и гостям и доложила:

– Только что звонили Николай Андреич, будут через полчаса.

И в этом тоже какая-то игра...

– Прекрасно, – сказала, не оборачиваясь к ней, Боярова и прошла в просторный холл. – Ужин на пятерых. В моем кабинете.

Прошли в гостиную, обставленную итальянской мебелью, сработанной также под старину. Вошла горничная с подносом, на котором стояли кофейник и маленькие кофейные чашечки. Саксонский фарфор, определил Кротов. Его интерес не остался незамеченным.

– А вы, Алексей Петрович, – хитровато улыбнулась Елена Юрьевна, – умеете не только что-то там строить! У охранника, которого вы так играючи положили, между прочим «черный пояс».

– Вот именно, что между прочим... – хмыкнул Кротов, делая глоточек и разглядывая чашечку. – А вот это – подлинник, причем действительно старинный. Настоящий Мейсен! Век, вероятно, восемнадцатый. Где-нибудь середина.

– Я в восхищении, – искренне заметила Боярова. – А ведь я вспомнила, где видела вас!

– Где же? – продолжая любоваться фарфором, спросил Кротов.

– Да там же, возле нашей медсанчасти. Где ошивались ваши друзья – Филя и Сева. Вернее, Сева лечился, а вот ошивались как раз вы.

– Боюсь, вы ошиблись, Елена Юрьевна. В Чечне я не бывал...

– Ну пусть будет по-вашему... – не стала спорить Боярова и сказала как бы в сторону: – Хотя я практически никогда не ошибаюсь.

– Вероятно, это как раз тот редчайший, если не единственный, случай в вашей богатейшей практике, мадам, – учтиво улыбнулся Кротов. – Впрочем, мне бы тоже не хотелось настаивать, поскольку бывают до омерзения похожие люди.

Все рассмеялись, и Боярова сменила тему:

– А как вы оказались в ЦДЛ?

– Разве нельзя? – удивился Кротов. – Я там частенько бываю. Кухня хорошая, не шумно. Как только он стал дорогим коммерческим заведением, я имею в виду конечно ресторан, там стали появляться солидные люди, серьезная публика. Писатели же не только народ шумный и приставучий, но и небогатый, им Дубовый зал не по карману, им – кафе... Веранда, на худой конец...

– Ну... писатели тоже бывают разные, – усмехнулась Боярова. – Но мне сегодня повезло, скажу честно. Ведь я вас разыскивала, Сева.

– Чем же это я перед вами провинился? – сыграл испуг Голованов.

– Наоборот!.. Вот Алексей Петрович высказался довольно однозначно о писательной братии... Может, он по-своему прав, не знаю. Но сам процесс творчества – это ведь чрезвычайно заразительная вещь. По себе знаю...

– Мама родная! – явно придуриваясь, запричитал Филя. – Да неужто и вы, царица, так сказать, бала, какие-то любовные романы сочиняете?!

Его комический ужас у всех вызвал улыбку.

– Нет, романы я, конечно, не сочиняю, – смеясь, сказала Боярова, – однако кое-какие жизненные впечатления записывать не ленюсь. И мне были вы все очень интересны, вы – «русские волки», о ком я много слышала и в Афгане, и в Чечне. Вы ведь, Сева, тогда не были старшим? Вами командовал Валерий Саргачев? [1] Саргач, если не ошибаюсь?

Никто из троих не проронил ни слова. Елена Юрьевна внимательно посмотрела на них и закурила.

– Надо понимать, что он в чем-то провинился перед вами?

– Вы пригласили нас для того, чтобы мы поделились своими воспоминаниями? – сухо спросил Голованов. – А вы уверены, что нам это приятно? Или интересно?

– Извините, мальчики, – после долгой паузы сказала Боярова.

Слова были сказаны так искренне, что гости немного расслабились.

– И вы каждый день садитесь за стол и пишете? – спросил настырный Филя.

– Если бы!..

– Но ведь я слышал, что у писателей ни дня без строчки, так?

– У профессиональных писателей, может, и да. Но я же не писатель... Просто воспоминания о хороших людях, которых встретила в жизни... Всякие смешные истории. Забавные. Есть и трагические. Печатать я это пока не собираюсь, возможно, когда-нибудь детям будет интересно. И поучительно. Знать, как мы с вами жили! – Последнее она произнесла почти с вызовом.

– Так это ж совсем другой разговор! – повеселел Голованов. – Вот Филя у нас по этой части настоящий мастак. Давай, Филя, чем вола тянуть, расскажи что-нибудь поучительное из своей жизни!

– А что? – даже приосанился Филя. – Это можно. Да вот хоть случай, как мы в стогу ночевали. Рассказать? – спросил у Севы.

– Валяй! – заулыбался тот.

– Ну ладно. Пришлось, говорю, нам во время одного рейда заночевать в стогу сена. Шуметь, сами