И выбрал несколько проводников, Как шейхи, златоустых стариков, И людям цель свою открыл глава, И племя приняло его слова. Послы, чуть свет, чтоб не застиг их зной, Поехали с подарками, с казной. Отец Лейли приветствовал гостей: Он долю получил благих вестей, Он Ибн-Селляма знал уже давно, К нему приязнь питал в душе давно: Богат и знатен, как гласит молва, Народа Бену Асад он глава… И вот, к приему посланных готов, К ним дружбу проявил на сто ладов. Радушием смущенные послы, Седые, благосклонные послы, Раздав подарки и воздав хвалу, Присев к гостеприимному столу, Рассказ неторопливый повели, Рассказ красноречивый повели, И, цель свою достойно объяснив, Ответа ждали, головы склонив. Сказал отец: «Да снидет благодать! Когда моим он сыном хочет стать, Я встречу, как родной отец, его, Да красит жемчуг мой венец его! Но потерпеть он должен некий срок: У розы как бы сломан стебелек, Она больна, гнетет ее тоска. Надежды пальма — веточка пока, И солнце — только месяц молодой. Когда придут здоровье с красотой, Пусть поспешит благословенный сын, И с розой пусть обнимется жасмин!» Так, расточая сотни добрых слов, Обрадованных отпустил послов… Лейли гуляла в этот час в саду, Еще не зная про свою беду. Там нет лекарства от ее тоски, Там розы распустили лепестки, — Ей розы открывали вновь и вновь Кровопролитную свою любовь, Как бы кровавый обнажали меч, Чтоб сердце ей безжалостно рассечь. И вот печаль свершила свой набег, — И плакала рожденная для нег. Она пришла домой, дрожа, в бреду, Сказала: «Дурно стало мне в саду». Так обманула легковерных слуг. Но те, кому понятен был недуг, —
